Янис спал со многими, но участие в его играх не было обязательным условием для Рэда. Он мог присоединиться, а мог и отказаться. Никаких негативных последствий, никаких проблем.
Иногда он говорил твёрдое «нет», если предлагаемые кандидаты вызывали стойкое отторжение, а иногда соглашался.
Нельзя сказать, что всё, происходящее в общей постели, действительно ему нравилось. Он не искал удовольствия, как такового. Просто удовлетворял любопытство, пытаясь понять, что ему нравится, а что вызывает отторжение.
Некий эксперимент с непредсказуемым финалом.
Янис называл себя художником, создающим шедевры современного искусства, оценить которое по достоинству способны далеко не все.
На деле же, он был фотографом, снимающим не столько эротику, сколько порнографию, которая не получала широкого распространения в сети, а попадала исключительно в руки ограниченного круга постоянных клиентов. Поразительно щедрых и не менее поразительно развращённых своей властью и финансовыми возможностями. Иногда всё в рамках закона и приличий, иногда — на ювелирной грани, словно хождение по тонкому острому лезвию бритвы.
Когда состоялась встреча, Янис уже успел обрасти немалым количеством нужных знакомств. Получил определённую известность в не слишком широких, но способных обеспечить ему безбедную жизнь, кругах. И находился в очередном — коих в его жизни было немереное количество — поиске вдохновения.
Рэд, с которым они пересеклись, оказался тем самым источником новых идей, которого так не хватало Янису.
И который он уже не надеялся обрести.
Не смазливое, но по-настоящему красивое лицо, свежесть, юность, практически чистый незапятнанный холст, на котором реально нарисовать любой шедевр. Он не был затасканным и не выглядел дешёвкой, но в глазах Янис заметил что-то такое… Когда он начинал объяснять, чем именно его зацепил Рэд, то обычно мысль до конца не доводил, теряясь и путаясь в показаниях. Будучи на несколько лет старше, он чувствовал себя неловко рядом со своим новым вдохновителем, ценным приобретением и источником дохода в одном флаконе.
Терялся.
И снова брал контроль над эмоциями только после того, как пристальный взгляд переставал прожигать насквозь, снисходительная улыбка появлялась на тонких, но оттого не менее чувственных губах, расчерчивая лицо, и раздавался тихий смешок. Рэд опускал голову, позволяя светлым волосам, подстриженным в неизменное длинное каре, занавесить лицо и смеялся.
Смеялся от осознания того, какую реакцию вызывает его взгляд.
Рэд жил в студии Яниса.
Однажды пришёл по приглашению и остался.
Не было больше съёмных комнат, бесконечных переездов с места на места и побегов. Была техника экстра-класса, обнажённые модели обоих полов и знакомство с фантазией, не знающей границ.
Были деньги в свободном доступе, а не от дела до дела — немного, определённый процент от продаж материалов, но лучше чем ничего — и постоянный любовник, не робкий, нежный и заботливый, а точно знающий, чего и как хочет.
Рэд дарил ему вдохновение.
И в постели.
И за её пределами.
Своеобразное, извращённое, грязное, пошлое, но всё-таки вдохновение.
Первая съёмка, в которой Рэду довелось принять участие, была с закосом под средние века.
Небольшой сценарий на пару листов, вырванных из тетради и исписанных от руки.
Молодой лорд, которого после бал-маскарада насилует слуга, обычно помогающий ему одеваться.
Рэд, услышав предложение, захохотал, и лицо Яниса вытянулось от изумления.
После такой реакции он ждал однозначного отказа, но Рэд умел удивлять, потому, отсмеявшись, произнёс:
— По рукам.
Официального договора, как такового, не было. Вместо него — лишь крепкое рукопожатие и страстный поцелуй. Что-то вроде проверки способностей, оценка умения вживаться в роль, и всё такое прочее.
Но об этом Янис сказал позже.
Тогда просто проверил и потащил Рэда к себе в студию, пообещав предварительно:
— Станешь звездой, детка.
Не обманул, в принципе.
Это был не Голливуд и не всемирное признание, но их всё устраивало. Рэд стал тем, кто приносил Янису немалый доход, придав его работам чуть ли не культовый статус. Загадочная личность, что никогда не открывала своего лица, предпочитая сниматься в маске. Недоступная, а оттого желанная вдвойне.
Первая съёмка прошла на удивление легко.
Даже проще, чем первый опыт с клофелином.
Но если там были многочисленные тренировки, то здесь всё строилось на импровизации. Никаких репетиций, никакой подготовки.
Студия.
Нелепая одежда.
Огромная кровать.
И незнакомец, исполняющий роль слуги.
Если не знать одобренный сценарий, на первых порах несложно обмануться.
Роль жертвы Рэду была незнакома. Попытайся кто-то в реальности провернуть с ним подобное, одним трупом стало бы больше, но это была всего лишь игра, и он чувствовал себя органично в предложенном амплуа.
Страх, граничащий с ужасом, боль, отторжение…
Он изображал всё это с одинаковым профессионализмом до тех пор, пока Янис не объявил, что работа завершена. Большего не требуется ни от одного из приглашённых моделей.
Молодой человек, вживавшийся на протяжении нескольких часов в роль слуги, удалился. А Рэд остался сидеть посреди разворошённой кровати. Разорванный камзол сползал с одного плеча, повсюду летали обрывки перьев, что украшали шляпу до начала работы.
Рэду некуда было идти.
Денег ему за старания пока не дали.
Маска, надетая впервые, но севшая, как влитая, и ставшая отличительным знаком в дальнейшем, закрывала половину лица.
Он потянулся, чтобы снять её, развязывая узел одним уверенным жестом. Аксессуар упал на простыни, и в этот момент Рэд увидел, как из соседней, смежной комнаты выходит Янис.
Они несколько минут рассматривали друг друга, пребывая в молчании.
Рэд анализировал увиденное, и оно его вполне устраивало. Янис не был красив, с первого взгляда в самое сердце не поражал, но, несомненно, относился к тем людям, которых принято называть сексуально привлекательными. У него были острые черты лица, которые довольно гармонично сочетались между собой, тёмные волосы, карие глаза, небольшой шрам над губой. Ничего такого, что спровоцировало бы отторжение и пробудило рвотный рефлекс.
Рэд сделал ставку на себя.
В очередной раз назначил цену своей красоте и постарался проверить, насколько ходовой этот товар.
Ничего не сказал. Лишь подхватил обрывки перьев, подбрасывая их в воздух, и откинулся на подушки, усмехнувшись.
— Ты потрясающе фотогеничен, — произнёс Янис, разрушая молчание. — Слышал об этом когда-нибудь?
— Нет.
— Правда?
— Я не фотографировался прежде для себя, то есть, по собственному желанию. Лет с семи, — отозвался Рэд. — Может, больше. Да и профессиональных фотографов в моём окружении не было, чтобы сказать об этом.
— Ты мог бы сделать карьеру модели.
— Неужели?
— Или актёра.
— Плевать.
— Не хочешь?
— Нет. У меня другое призвание.
— И какое?
— Тебе не всё равно? — притворно изумился Рэд, заранее зная истинный ответ, но нисколько не разочаровываясь.
Любовь с первого взгляда и сентиментальность существовали где-то в параллельной реальности, но не в его настоящем.
Ни он, ни тот, кто быстро находил с ним общий язык, такими качествами и способностями, априори, обладать не могли.
— Всё равно, — ответил Янис.
— Тогда к чёрту твои вопросы.
— К нему.
В тот вечер они больше не разговаривали, не продумывали планы на будущее, не рассуждали о дальнейшем сотрудничестве.
Всё было просто, очевидно и ясно с самого начала. С момента старта знакомства, со спонтанного поцелуя, оставившего на губах влажный след, а напротив имени Яниса — пометку о возможности продолжения. Хотя бы раз. Поцелуй вышел вполне себе ничего, можно было рискнуть с остальным.
Рэд это сделал.
Прикосновение руки, потянувшей молнию на брюках вниз.