Глупо думать о том, как могло быть, когда перед глазами стоит картина того, как всё есть.
Разгадка всё время находилась так близко — протяни руку и схвати, сожми, удержи и рассмотри в деталях, а они не поняли.
Наивные.
Очередной косяк, вылезший в действиях Легана и Скайфорда. Очередная недоработка, за которую они расплатились ценой собственной жизни.
Докопаться до истины, связав воедино всё, было сложно, но Вэрнон это сделал.
Ценой невероятных усилий.
И немалого количества потраченных денег.
Куда без них в современном мире?
Он давно подозревал, что правда лежит на поверхности, достаточно лишь присмотреться внимательнее, не ища второе дно и не пытаясь постичь какой-то великий смысл.
Вернувшись после отдыха, ознакомившись с полученными сведениями, окончательно уверился в собственной правоте. Сомнения отпали, остались неопровержимые доказательства, указывающие на то, что первое впечатление не обмануло, аналогия возникла не сама собой. Он не обознался, не увидел в этих чертах другое лицо и не попытался подменить понятия. Он узнал того, кто стал причиной его помешательства.
Рэд. Цвет моего безумия.
Давно и безоговорочно.
Они могли встретиться намного раньше.
Пересечься неоднократно, при разных жизненных обстоятельствах и познакомиться лично, но если знакомство и состоялось, то иначе, как заочным, назвать его не получалось.
Вэрнону было десять, когда он в первый и последний раз увидел семью Рэдли в полном составе. Не лицом к лицу стоял, а наблюдал за происходящим через прозрачную перегородку, разделившую их.
Какое-то спонтанное столкновение. Чужой на этом празднике. Там, за стеклом, находятся многочисленные дети и взрослые. Первые радуются жизни, вторые делают вид, что не отстают от молодого поколения, а сами не расслабляются ни на мгновение. В их бокалах плещется вино, на лицах играют натянутые улыбки, в глазах — неискренность, но с губ слетают преимущественно приторно-ласковые слова.
Акулы большого бизнеса играют по своим правилам, обсуждая насущные проблемы, придумывая пути развития, расширения, избавления от конкуренции и подминания противников под себя — смести, уничтожить, заставить отказаться от задуманного.
Юнона Рэдли с неизменной элегантной укладкой, в строгом костюме, с ниткой жемчуга на шее.
Дядя Ингмар, приобнимающий её за плечи, смеющийся над чем-то — глаза холодные и равнодушные. Даже жестокие. Не наверно. Точно.
И он, стоящий за стеклом, наблюдающий за происходящим, пока отец пытается о чём-то договориться с персоналом ресторана, уверяя их, что ему необходимо поговорить с мистером Волфери.
Ингмар всё-таки появился, с показной неохотой прервав разговор с Юноной и наверняка обещая, что они продолжат обсуждение с того момента, на котором остановились, сразу после возвращения. Пара минут, не более. Ничего важного там быть не может.
Главная звезда вечера по сторонам не смотрела, лучилась самоуверенностью и самолюбованием. Маленький принц Наменлоса. Один из принцев, дорога которого будет усыпана лепестками роз, тщательно отобранных и проверенных, чтобы ни единого шипа не оказалось посреди цветочного великолепия. А любое желание исполнят сразу, стоит только заикнуться о чём-то или показать пальцем на вещь, пробудившую интерес.
Он действительно был звездой.
Он сиял, притягивая к себе внимание, не позволяя отвернуться.
Строгий костюмчик, начищенные туфли и блондинистые волосы, непривычно длинные для мальчишки. На этих волосах отлично смотрелась бы корона, украшенная камнями, схожими по цвету с яркими глазами.
Странно, что родственники не додумались нарядить своё сокровище по всем правилам.
Он повернул голову лишь однажды.
Скучающий взгляд скользнул по оконному стеклу и снова обратился в сторону отца, которого Рэймонд потянул за рукав пиджака и, задрав голову, о чём-то заговорил.
Тогда-то и появился на улице Ингмар.
— Дядя, а можно мне?.. — произнёс Вэрнон.
Туда.
Последнее слово он проглотил, не сумев произнести. Тяжёлый взгляд Ингмара сказал больше проникновенной речи о том, как расценивается желание племянника побывать на детском празднике.
— Можно, Вэрнон. Тебе вообще всё можно, но они тебе не нужны, — бросил Ингмар уверенно, проведя ладонью по волосам племянника и взъерошив их. — Это не те люди, с которыми стоит поддерживать знакомство. И вообще, где мой брат? Куда он подевался?
Слова Ингмара для Вэрнона стали откровением.
Удивительно, что дядя, ещё недавно улыбавшийся во все тридцать два зуба и обнимавший Юнону, так быстро сменил милость на гнев, помрачнел и заявил, что от семьи Рэдли нужно держаться на расстоянии.
Тогда Вэрнон ещё не знал, что они обречены.
Все. До единого.
Ингмар не пощадит ни женщину, ни ребёнка.
Уничтожит, сотрёт с лица земли, сравняет с нею и устроит в своей загородной резиденции фейерверк, приуроченный как будто к рождественским праздникам, а, на деле, знаменующий совсем другие события.
Наступление эры Волфери в Наменлосе.
Самое её начало.
Исторический момент, как он есть. Врежется в память и останется на долгие годы.
Утром новостные выпуски будут пестрить прямыми включениями с места событий, а Ингмар, потягивая виски из стакана, улыбнётся удовлетворённо. Удивления и для приличия не изобразит, прибережёт все актёрские способности до дня похорон, вот там-то и развернётся в полную силу, продемонстрировав благодарной публике свой талант.
Вэрнона новость не сказать, что шокировала, поразив до глубины души, но запомнилась — повод подумать и выразить немного — совсем чуть-чуть — сожалений о том, что всё для Рэдли сложилось настолько неудачно. Он не контактировал с ними постоянно, не был знаком с Рэймондом лично. Разные школы, разные пути. Один ходит в стоптанных кроссовках и бьёт окна в школе, расколупывая сидения в школьных автобусах, чтобы как-то развлечь себя во время поездки. Другой является любимцем учителей, в школу его возит личный водитель, он же забирает из школы, горничная помогает одеваться. Всё канонично, всё по правилам. Маленький принц. Что с него взять? Изнеженная особа, избалованная и далёкая от мира. Такие не живут. Таких убирают быстро, топят, как котят. Они не сопротивляются. Потому что сами, без посторонней помощи, они ничего не способны сделать. Им нужны помощники, которые будут делать для них и вместо них.
Ошибочное мнение.
Теперь он это знал.
Вторая встреча и встречей-то не была.
Вэрнону исполнилось двадцать четыре, он завершил образовательную программу в университете, начал работать на дядю, постепенно перетягивая одеяло на себя, прощупывая почву и понимая: не всё, что видят глаза — истина. Иногда иллюзий больше, чем правды, а любую власть можно пошатнуть. Было бы желание — возможности найдутся.
Заочное знакомство.
Первые признаки помешательства, нагрянувшего неожиданно, но проворно отвоевавшего свои позиции и не желающего отступать.
Такая глупость, право слово.
Достаточно поманить пальцем, и каждый второй или вторая будет лежать у его ног.
Но…
Вопрос в том, будет ли это делать тот, на кого пал выбор?
Всё произошло спонтанно, неожиданно и на удивление быстро. Одна фотография, попавшая в руки, стала тем, что изменило жизнь Вэрнона, перевернув привычный мир с ног на голову. Стремительно, не дав возможности отдышаться.
Переоценка ценностей.
И яркая страсть, которой не было прежде.
Ни к кому из тех, кого доводилось встречать в реальной жизни.
Сначала одна фотография, затем вторая, а после — ворох их. Самых разных, непохожих друг на друга. Разная одежда, разная степень раздетости, разный антураж, разные партнёры, разные маски, не дающие возможности в деталях рассмотреть это лицо. Модель — единственное, что остаётся неизменным от сессии к сессии. И пусть остаётся, потому что без него это будет не произведение искусства, а обычная бессмысленная и бестолковая порнография.
Разнузданное, лишённое рамок общепринятой морали и лживой сдержанности творчество эротического фотографа Яниса Колвери.