— Очень мило с вашей стороны, что вы пришли к нам. Вы уже слышали о том, что произошло?
Франк молча кивнул головой.
— Как поживает Дорис?
Пожилая леди опустилась в кресло и печально покачала головой.
— Бедное дитя приняло это очень близко к сердцу. Она не плачет, но кажется, будто ее черты окаменели. Она не хотела поверить, пока не увидела собственноручного письма Фаррингтона. И затем упала без сознания.
Леди Динсмор поднесла к глазам кружевной платочек.
— Дорис послала за графом Полтаво, — сказала она.
Франк изумленно поглядел на нее.
— Зачем она это сделала?
— Этого я не знаю, — вздыхая, ответила дама. — Она ничего не сказала мне об этом, очевидно, предполагает, что граф что-то знает. Она считает, что Грегори стал жертвой какого-нибудь обмана.
Франк наклонился к говорившей.
— Таково и мое мнение, — сказал он.
Леди Динсмор подозрительно поглядела на него.
— Вы не знаете Грегори, — сказала она.
— Если это не убийство, то это самоубийство. Но чего ради пошел бы мистер Фаррингтон на этот шаг?
— Я уверена, что он никогда бы не сделал этого, — сказала леди Динсмор.
— В таком случае, что же вы предполагаете?
— Откуда у вас уверенность, что он действительно мертв? — прошептала леди.
Франк изумленно взглянул на нее.
— Что вы хотите этим сказать? Неужели вы полагаете, что несчастный случай лишил его памяти?
— Просто я думаю, что он так же мертв, как и мы, — холодно возразила леди. — Какие имеются доказательства его смерти? Только письмо, написанное им, в котором он сообщает о том, что решил уйти из жизни. Я убеждена, что он не сделал бы этого. И когда вообще Грегори говорил правду о своих отлучках? Нет, я убеждена, что он жив. По каким-то ему одному известным причинам, он предпочитает, чтобы его считали мертвым, и хочет жить вдали от всех.
— Но почему? — допытывался юноша. Менее всего он склонен был допустить это невероятное предположение. Голова его кипела самыми разнообразными и противоречивыми мыслями.
Дверь в гостиную отворилась, и вошла Дорис.
На мгновение она в нерешительности остановилась на пороге и рассеянно оглядела присутствующих. В утреннем платьице, с перевязанными лентой волосами, она производила впечатление подростка. Утреннее солнце озаряло ее фигурку, и при ярком свете на лице ее было заметно, что девушка провела бессонную ночь. Под глазами залегла глубокая синева, а лицо было бледнее, чем обычно.
Франк поспешил к ней навстречу, прикоснулся к ее рукам. Она почувствовала теплоту его прикосновения.
Девушка вопросительно взглянула на молодого журналиста, тубы ее дрогнули, и, разразившись рыданиями, она бросилась ему в объятия. Франк нежно обнял ее.
— Не плачьте, Дорис, — прошептал он.
Он чувствовал, как дорога и близка ему была эта девушка в минуту охватившего ее горя.
Наклонившись к ней, он нежно прикоснулся к ее волосам. Струившийся от них аромат пьянил его — он чувствовал, что никогда это мгновение не изгладится из его памяти.
— Дорогая! — прошептал он.
Девушка подняла побледневшее лицо, и он заметил, что на ее ресницах повисли слезы.
— Вы… вы были всегда так добры ко мне… — прошептала она. Щеки ее покрылись легким румянцем, и она стыдливым движением освободилась из его объятий.
Леди Динсмор приблизилась к Дорис и обняла ее.
— Итак, Франк, — приветливо заговорила она, — присядьте. Прежде всего я желала бы, — и она пожала холодную руку девушки, — высказать мое твердое убеждение в том, что Грегори жив. Что-то мне подсказывает, что он жив и невредим.
Дорис задумчиво взглянула на Франка.
— Вам ничего не удалось установить?
— Скотленд-Ярд занялся этим делом, и оно ведется мистером Смитом.
Девушка содрогнулась при упоминании о полиции и снова закрыла лицо руками.
— Он ведь сказал вчера в театре, что собирается арестовать его. — Как все это странно и страшно! — боязливо прошептала она. — Когда я думаю о темных водах реки… о моем бедном дяде… мне кажется, что я его вижу перед собою… — Рыдания поглотили конец фразы.
Леди Динсмор беспомощно взглянула на Франка.
В это мгновение слуга внес письмо.
Леди Динсмор удивленно подняла брови.
— От Полтаво, — произнесла она вполголоса.
Дорис вскочила и схватила с подноса письмо. Поспешно распечатав конверт, она ознакомилась с содержанием послания. С ее губ сорвался легкий радостный возглас, лицо загорелось, и она поспешила вторично прочитать письмо. Все в ней выражало надежду и веру. Сложив письмо и не проронив ни слова, она удалилась из комнаты.