Смит за него закончил фразу:
— Вы имеете в виду брачное условие? — любезно осведомился он.
Полтаво снова утратил самообладание, и хоть его гнев был направлен не против детектива, но, обернувшись к нему, он с искаженным лицом прошептал:
— Этот негодный пес — как смел он это сделать! Это немыслимо… немыслимо!.. Я говорю вам — эта женщина означает для меня гораздо больше, чем вы предполагаете. Разрешите мне переговорить с вами частным образом.
— Я предполагал, что у вас явится подобное желание.
Смит поднял руку и подал едва заметный знак. Тотчас подкатил автомобиль, все время медленно следовавший за ними. Смит попросил Полтаво занять место в машине. Детектив не счел нужным дать какие-либо указания шоферу, и машина поехала в Скотленд-Ярд.
В кабинете Смита Полтаво снова собрался с силами и к нему вернулось его обычное самообладание.
— Итак, что вы хотели мне сказать? — осведомился у него Смит.
— У меня имеется очень многое, что я мог бы сказать вам, — спокойно ответил Полтаво. — И я сейчас размышляю над тем, насколько в моих интересах рассказать вам обо всем или же продолжать хранить молчание.
— Очевидно, ваше молчание распространилось бы и на то, что вам известно о мистере Фаррингтоне? — невозмутимо осведомился Смит. — Возможно, я мог бы вам чем-либо помочь?
— Навряд ли. Я не думаю, чтобы вы знали об этом человеке столько же, сколько знаю о нем я. Но я предпочту выждать еще пару дней и предоставить возможность заинтересованным в моем молчании людям исправить причиненное мне зло. Я должен немедленно выехать в Париж.
Смит ничего не возразил графу. Не было никакого смысла настаивать на том, чтобы тот заговорил. Он был убежден в том, что Полтаво, снова обретя равновесие и успокоившись, не нарушит молчания.
— Так вот, значит, каков Скотленд-Ярд, — заметил Полтаво, оглядывая кабинет. — Полицейское управление, которого боятся все преступники и слава о котором проникла даже в преступный мир Польши.
— Да, вы действительно находитесь в очень своеобразном месте. Не хотите ли, чтобы я вам продемонстрировал кое-какие наши достопримечательности?
— Я был бы вам очень благодарен.
Смит повел его по коридору, нажал на кнопку лифта и поднялся со своим гостем на третий этаж. Там в конце длинного коридора помещалась просторная комната, в которой стояло множество шкафов.
— Это наша регистратура, — пояснил Смит. — Самое интересное, что имеется у нас. Вас она несомненно заинтересует.
— Почему же она должна заинтересовать меня? — осведомился мнимый граф.
— Потому что я полагаю, что вы интересуетесь раскрытием преступлений, — равнодушно ответил Смит.
И словно без определенной цели он прошелся мимо шкафов, потом внезапно остановился около одного из отделений.
— Здесь, например, вы найдете регистрационную карточку и документы одного примечательного во всех отношениях человека, — сказал он и вынул ящик с карточками. Отобрал одну, и, поманив графа к столу, стоящему у окна, предложил ему присесть. — Прошу вас, сядьте, я познакомлю вас сейчас с одним преступником.
И он предъявил Полтаво регистрационный листок с наклеенной на него фотографией преступника.
— Это — убийца, но, к сожалению, следует заметить, что этим сообщением не исчерпывается список тяготеющих на нем преступлений. Если бы вы ознакомились с содержанием этого листка, то вам стало бы ясно, что этого молодого человека от виселицы отделяет очень немногое.
— Здесь так душно, — прошептал, задыхаясь, Полтаво, с ужасом глядя на сыщика и лежащую перед ним фотографию.
Смит продолжал демонстрировать документы, относящиеся к деятельности молодого человека, изображенного на карточке.
— А вот портрет княгини Лидии Боянской — она также была его жертвой. Вот подробности ограбления банка, совершенного в Варшаве пять лет тому назад. Преступник не был пойман. Но я вижу, что вас все это не интересует.
И Смит захлопнул ящик, не удостоив взглядом мертвенно бледного графа.
— Это очень интересно, — пролепетал дрожащим голосом Полтаво и нетвердыми шагами вышел в коридор.
— Осторожней, граф, — любезно заметил ему Смит, — не споткнитесь на лестнице. Моя обязанность сообщить полиции вашей страны, что вы в настоящее время находитесь в Лондоне. Предпримет ли ваша полиция незамедлительные меры для того, чтобы добиться вашей выдачи, или нет, мне, разумеется, неизвестно. Но я предупреждаю вас, — и он предостерегающе поднял палец, — что если вы вздумаете встать мне поперек пути, то вам придется посчитаться со мной, а тогда вам предстоит пережить нечто очень неприятное. Я не люблю шуток.