Многие охваченные паникой эмигранты теперь постоянно и охотно пребывали на палубе, но скверная погода – влажная, холодная и ветреная – при их скудной одежде загоняла большую часть из них обратно. Всё же любой другой человек, возможно, решил бы столкнуться с более резким штормом, чем продолжающийся, нежели вдохнул бы ядовитый воздух в третьем классе. Но часть из этих бедных людей, должно быть, настолько привыкла к столь великим и унизительным бедствиям, что атмосфера нищенского дома казалась ей почти естественным воздухом.
Первые четыре случая, как оказалось, появились на соседних койках, и эмигранты, которые спали в более дальней части третьего класса, построили баррикаду перед этими койками, чтобы прервать какое-либо сообщение с ними. Но едва об этом сообщили капитану, как он приказал, чтобы её разобрали, так как она не смогла бы принести никакой пользы, а лишь усугубила бы то, что и так было весьма ужасно.
И только после долгих угроз вперемежку с уговорами старшему помощнику удалось отправить матросов вниз исполнять приказ капитана.
Представший перед нами, вошедшими, вид действительно был пугающим. Он напоминал вход в переполненную тюрьму. С рядов грубых коек на нас глядели сотни худых, закопчённых лиц, в то время как, усевшись на поклажу, множество небритых мужчин курили чайные листы и выдыхали удушающий дым. Но этот дым был лучше, чем родной воздух этого места, который по почти невероятной причине, был зловонным до невозможности. В каждом углу сидели съёжившиеся в объятиях женщины, плачущие и стенающие, дети просили хлеб у своих матерей, которым нечего было им дать, а старики сидели на полу, прислоняясь головами к бочкам с водой, закрыв глаза и тяжело дыша.
В одном конце была выстроена баррикада, скрывающая заражённых, в то время как – несмотря на тесноту – перед ней находился участок, который оставался свободным от людей из-за страха перед инфекцией.
«Эту переборку нужно разобрать, – крикнул помощник голосом, который взлетел выше шума. – Хватайтесь, ребята». Но едва мы коснулись поклажи, составляющей баррикаду, как примчалась толпа бледных, пришедших в бешенство мужчин, которые с ужасными воплями клялись убить нас, если мы не остановимся.
«Разберите её!» – проревел помощник капитана.
Но матросы отступили, бормоча что-то о торговых моряках, не получающих пенсий в случае травм и об их отказе драться при пятидесятикратном перевесе противника. Старший помощник приложил последние усилия внять его приказу, но это не помогло, и нам пришлось отойти, не достигнув своей цели.
Около четырёх часов тем же утром умерли первые четверо. Все они были мужчинами, и последовавшие за тем сцены были невероятно ужасны. Конечно же, бездонное море, по которому мы проплывали, скрывало ещё нечто более страшное.
Сразу же был передан приказ похоронить мёртвых. Но в нём нужды не было. Своими собственными соотечественниками они были вырваны из объятий своих жён, уложены в своё же собственное постельное белье с камнями для балласта и с поспешным отпеванием брошены в океан.
В это время ещё десять мужчин подхватили болезнь, и с преданностью, достойной всех похвал, старший помощник посетил их со своими лекарствами, но капитан снова не спустился к ним.
Было очень важно очистить третий класс, и это не делалось из-за дождей и шквала, которые сделали бы безумием выгонять такое количество женщин и детей на мокрые и открытые палубы, приказывать пассажирам третьего класса подняться наверх и подвергать их логово полной чистке. Это пока не рассматривалось. Матросы наотрез отказались идти посреди грязи, чтобы выгнать пассажиров, а поскольку большая часть последних была сильно пьяна, то в случае применения силы они бы не тронулись с места, дабы помочь в том деле, что являлось их собственным спасением.
Паника в каютах была теперь очень сильной, и из-за боязни заразиться самим каютные пассажиры охотно посадили бы под замок самого капитана, чтобы воспрепятствовать его проходу за грот-мачту. Их шум, наконец, побудил его сказать своим двум помощникам, что пока они должны спать и принимать свою пищу в другом месте, а не в своих прежних отсеках, которые сообщались с каютами.