Принимая во внимание, что в Ливерпуле я созерцал великие китайские каменные стены, широкие пирсы из камня и непрерывный ряд полностью оборудованных доков с гранитной каймой, многие из которых были связаны между собой, то они почти напомнили великую американскую цепь озёр: Онтарио, Эри, Сент-Клер, Гурон, Мичиган и Верхнее. Уровень и основательность этих построек казались сравнимыми с тем, что я читал о старых пирамидах Египта.
Ливерпуль может справедливо утверждать, что в наши дни он породил принцип так называемого «мокрого дока» и всего, что связано с его обликом, строительством, обслуживанием и усовершенствованием. Даже Лондон был вынужден копировать Ливерпуль, и Гавр последовал его примеру. Размеры, стоимость и возраст ливерпульских доков даже в настоящее время превосходят все другие доки мира.
Первый док, построенный городом, это «Старый Док», на который я ссылался в моей воскресной прогулке с моим путеводителем. Он был построен в 1710 году, начиная с которого периодически и постепенно возникала эта длинная каменная линия дока, теперь обрамляющая ливерпульскую сторону Мерси.
Миля за милей вы можете идти по этой прибрежной полосе, проходя док за доком, как мимо цепи из огромных крепостей: принца, Георга, Солёного дома, Кларенса, Брансуика, Трафальгара, короля, королевы и многих других.
В духе патриотической благодарности тем военным героям-морякам, чья доблесть сделала так много для защиты британской торговли, в которой Ливерпуль владел большой долей, город издавна нарекал большие современные улицы такими особо прославленными именами, что Бродвей мог бы ими гордиться: Дункана, Нельсона, Родни, святого Винсента, Нейла.
Мне кажется, жаль, что они не даровали эти же благородные имена своим благородным докам так, чтобы те смогли войти в ряд памятников, пригодных для увековечивания имён героев, защищавших торговлю, неразделимо связанную с этими самыми доками.
И насколько лучше, если б такие действующие памятники существовали, наполненные жизнью и суетой, это было бы лучше, чем обелиски Луксора в пустыне и пустующие каменные башни, сами по себе бесполезные для мира, безуспешно надеявшиеся увековечить имена, одиноко и отдельно вырезанные на их граните. Это действительно памятники – кенотафии, стоящие вдалеке от истинной известности героя, который, – если он действительно был героем, – должен продолжать связь с живыми интересами своего народа, ведь истинная известность – свободная, лёгкая, обобщающая и всеобъемлющая. Эти же – всего лишь надгробные плиты, обозначившие его смерть, но не прославляющие для меня его имя. Это довольно хорошо ощущается по бесславной и трижды несчастной могиле денежного мешка, некой огромной мраморной колонне, что должна быть воздвигнута и отмечать тот факт, что он жил и умер; ведь такие отчёты обязательны для сохранения слабеющей памяти о нём среди людей, хотя эта память вскоре должна будет рухнуть вместе с мрамором и соединиться с тупым забвением толпы. Но постройка такого воплощения напыщенного тщеславия на останках героя становится пятном на его известности и оскорблением его духа. И выстроенные ряды шкафов с буквами алфавита это более стойкие памятники, нежели основанные даже самим Хеопсом при участии всех карьеров Египта и Нубии.
Несколько упомянутых выше доков носили имена короля и королевы. В то время они часто напоминали мне о двух главных улицах в деревне в Америке, откуда я пришёл, которые когда-то имели радость носить те же самые королевские названия. Но их окрестили до появления Декларация независимости, и спустя несколько лет после этого в лихорадке свободы они были отменены на торжественном городском митинге, где король Георг и его супруга были торжественно объявлены не достойными увековечения в деревне Л. Деревенский антиквар однажды сказал мне, что комитету из двух парикмахеров поручили написать и сообщить пришедшему в смятение упомянутому старому джентльмену об этом факте.
Поскольку описание любого из этих ливерпульских доков будет в значительной степени ответом за все остальные, я попытаюсь изложить некий отчёт о Принцевом доке, где отдыхал «Горец» после своего прохождения через Атлантику.
Этот док, сравнительно недавней постройки, является, возможно, самым большим из всех и самым известным американским матросам из-за того, что он наиболее часто посещаем американскими судами – бейте в колокол! Здесь стоят благородные нью-йоркские пакетботы, стоянки которых находятся в конце Уолл-стрит, здесь же швартуются хлопковые суда из Моубила и Саванны и торговые суда.