Здесь собираются вместе самые дальние земные пределы, и в коллективе штанг и древесины этих судов присутствуют леса всего земного шара, подобно великому парламенту мачт. Канада и Новая Зеландия шлют свои сосны, Америка – свой живой дуб, Индия – свой тик, Норвегия – свою ель, благородное красное дерево предоставляет Гондурас, и кампешевое дерево стоит рулевым колесом на своём посту. Здесь, под благотворным влиянием Гения торговли обнимаются все страны и края, и нок-рея по-братски касается нок-реи.
Ливерпульский док – великий караван-сарай гостиниц и отелей, построенный по просторному и либеральному плану Астор-Хауса. Суда здесь заселяются на временный пансион, и с них не требуют оплаты до момента отъезда. Здесь они удобно размещены и обеспечены всем необходимым, защищены от всех непогод и оберегаемы от всех бедствий. Едва ли я могу верить историям, которые слышал, но иногда при сильной буре суда, лежащие в самой середине доков, теряют свои главные галантные мачты. Безотносительно к тяжёлому труду и тяготам, с которыми они столкнулись в путешествии – идут ли они из Исландии или с побережья Новой Гвинеи, – здесь их страдания заканчиваются, и они начинают чувствовать облегчение в своей водной гостинице.
Я не знаю, сколько времени я потратил, глядя на отгрузку в Принцевом доке и размышляя относительно их прошлых путешествий и будущих жизненных перспектив. Некоторые только что прибыли из самых дальних портов, потёртые, побитые и недееспособные, а другие, словно в насмешку, нарядные, весёлые и блестящие, готовые выйти в море.
Каждый день у «Горца» появлялся новый сосед. Чёрный бриг из Глазго со своей командой трезвых шотландских колпаков и своим степенным, цветущим по виду шкипером, мог смениться весёлым французским двуполым цветком, его баком, отзывающимся эхом песен и квартердеком, пружинящим под буйным танцем.
С другой стороны, возможно, что великолепный нью-йоркский лайнер, огромный, как семидесятичетырёхпушечный корабль, предвосхищая идеи Миварта и Делмонико в отношении кораблей, уступил бы путь сиднейскому судну для эмигрантов, берущему на борт живой груз, состоящий из пастухов с Грампианских гор с тем, чтобы вскоре высадить их толпы на холмах и низинах Нью-Холланда.
Мне были особенно рады и всячески угождали на многих малых каботажных корабликах, построенных как шлюпы и по размеру ненамного больше катера, но с широкими бортами, окрашенными в чёрный цвет и несущими красные паруса, которые смотрелись так, как будто они были протравлены и покрашены на кожевенном заводе. Эти малыши со своими грузами всё время пересекались с судами, курсирующими в Америку и обратно, и, расположившись по пять или шесть рядом с высокими корпусами американцев, напоминали стайку красных муравьёв возле туши чёрного буйвола.
Когда они находятся в загруженном состоянии, то выглядят смешными маленькими корабликами, чья палуба стоит вровень с водой, а груз плотно расположен под люками, и часто, когда на реке дул свежий ветер, я видел, что они, летя по волнам, становятся почти невидимы, если бы не мачта с парусом и человек за румпелем.
Было занимательно наблюдать за самомнением шкипера какого-нибудь из этих крошечных судов. Он воплощал собой весь дух адмирала, стоящего на корме трёхпалубного судна и, несомненно, таким сам себя и мнил. А почему нет? Мог Цезарь ли хотеть большего? Хотя его судно было не самое большое, оно подчинялось ему, пусть даже его команда состоит лишь из него одного; уж если он хорошо с ним управлялся, то он достиг триумфа, который моралисты всех возрастов поставили бы выше побед Александра.
Этот обман присутствует в каждой из небольших кают, самых симпатичных, очаровательных и восхитительных маленьких конур в мире, ненамного больших, чем старомодный альков для кровати. Они освещаются через небольшие круглые окошки, врезанные в палубу так, что для человека посвящённого потолок походит на маленький небесный свод, мерцающий от звёздного сияния. Для высоких мужчин, тем не менее место было слишком плохо приспособлено, сидячее или лежащее положение здесь обязательно при нахождении в каюте. Пусть маленькая, низкая и узкая, но эта каюта так или иначе представляет собой помещение, предназначенное для шкипера и его семьи. В то время я часто наблюдал за опрятной, милой женой, сидевшей в открытом небольшом люке, словно в двери коттеджа, занятой вязанием носков для своего мужа, или, возможно, подстриганием его волос, если он стоял перед нею на коленях. И однажды, интересуясь, как такая чета, как эта, размещается в комнате, я зашёл мимоходом вниз и был поражён шумным выходом наружу юных смолёных созданий с вишнёвыми от беготни щеками, похожих на множество кудрявых спаниелей, выскочивших из конуры.