Есть много необычных историй о ломовых лошадях. Среди них есть и такая: один попугай, который от того, что долго жил в своей клетке, стоящей в низком окне, выходящем на док, научился довольно бегло разговаривать на языке стивидоров и возничих. Однажды возница оставил свой транспорт стоящим на причале телегой к воде. Как раз был полдень, когда в доке на время воцарилась тишина, и Полл (попугай), встретившись лицом к лицу с лошадью и получив тему для беседы, крикнул ему: «Назад! назад! назад!»
Лошадь пошла назад, сбросив себя и экипаж в воду.
Док Брансуик на западной части доков является одним из самых интересных. Здесь стоят различные чёрные пароходы (так не похожие на американские, поскольку они должны проходить через неистовые Узкие моря7), курсирующие ко всем берегам этих трёх королевств. Здесь вы увидите огромное количество продуктов, привозимых из голодающей Ирландии, здесь вы увидите палубы, превращённые в загоны для волов и овец, и часто бок о бок с этими загонами – ирландских палубных пассажиров, толстых, тупо стоящих, с виду почти точно таких же загнанных, как и рогатый скот. «Горец» прибыл в порт в начале июля, и ирландские рабочие ежедневно прибывали тысячами, чтобы помочь собрать английское зерно.
Однажды утром, входя в город, я услыхал тяжкий топот, как от стада быков, позади себя и, развернувшись, узрел всю середину улицы заполненной огромной толпой этих мужчин, только что вышедших из ворот дока Брансуик, облачённых в длиннополые пальто с серыми капюшонами, вельветовые бриджи до колена, и обутых в ботинки, поднимающих густую пыль. Со своими блестящими дубинками из Доннибрука они были похожи на нашествие варваров. Они шли прямо из города в деревню и, возможно, из уважения к корпорации заняли середину улицы, чтобы не задевать тротуары.
«Спойте „Ланголи“ и „Озера Килларни“», – прокричал один малый, подбрасывая свою палку в воздух, пританцовывая в своих грубых башмаках во главе толпы. Вот так они и шли! Скача весело, как волынщики.
Когда я думал о множестве ирландцев, которые ежегодно высаживаются на берега Соединённых Штатов и Канады, то, к своему удивлению, дополнительно засвидетельствовал их толпы, загружающиеся от Ливерпуля до Нью-Холланда; и тогда, сложив всё это и ежедневно видя орды рабочих, спускающихся плотно, как саранча, на английские кукурузные поля, не смог не поразиться изобилию острова, который даже при неурожае картофеля ещё ни разу не подвёл человечество в обеспечении своим ежегодным урожаем.
Глава XLI
Редберн бродит во всех направлениях
Я не знаю, счёл бы разумным любой другой путешественник упомянуть об этом, но факт состоит в том, что в летние месяцы дни в Ливерпуле чрезвычайно длинные, и в первый вечер, обнаружив себя идущим в сумерках после девяти часов, я попытался припомнить свои астрономические познания, чтобы осознать столь любопытное явление. Ведь летние дни и зимние ночи так же длинны в Ливерпуле, как и на мысе Горн, и всё из-за того, что они находятся почти на одинаковых широтах.
Об этих ливерпульских днях, однако, мне было известно, и потому после рабочего дня на борту «Горца» было позволительно околачиваться в городе в течение нескольких часов.
После посещения всех отмеченных мест на карте моего отца, которые только удалось обнаружить, я как-то неопределённо начал расширять свои странствия, обязав комитет в своём составе исследовать все доступные части города, хотя прошло много лет, прежде чем я решился написать свой отчёт об этом. У меня это вызывало большое восхищение, поскольку везде, где я побывал, меня всегда принимали за одинокого исполнителя этого обязательства, бродящего вверх и вниз среди дальних улиц и переулков и размышляющего о незнакомцах, которых я повстречал. Вот так в Ливерпуле я шагал чередой бесконечных улиц с жилыми домами, разглядывая имена на дверях, восхищаясь симпатичными лицами в окнах и благословляя пухлых детей на порогах. И меня самого разглядывали, уверяю вас: но что с того? Мы должны быть готовы и к таким случаям. По правде говоря, я и моя охотничья куртка произвели настоящую сенсацию в Ливерпуле: я не сомневаюсь, что много отцов семейств приходили домой к своим детям с любопытной историей о блуждающем феномене, с которым они столкнулись, идя в тот день по тротуарам. Как поётся в старой песне, «ни о ком я не забочусь, даже о себе, и никто не позаботится обо мне». Я безнаказанно смотрел во все глаза и относил все пристальные взгляды на свой счёт.