— Тебе даже не интересно, о чём я говорю, и ты даже не слышишь и не хочешь слышать о моём здоровье.
— Я всё слышу и всё знаю. А теперь послушай, что я тебе расскажу.
Наум Цезаревич, расставшись с Абой, твёрдо решил не говорить жене о монете и обо всём с ней связанным. Он заранее знал, что она высыпет ему на голову столько, что ему хватит на два выходных дня и больше того, это станет достоянием её сестры, с которой они хоть и не являлись близнецами, но походили друг на друга, как две капли воды и внешностью, и характером, и всем, чем могут походить друг на друга сёстры, между которыми кроме всего существовала дружба. И потом он не хотел, чтобы эта история разрасталась, но таков уж был характер у Польского, что он не мог не поделиться со своей Бебой самой малой интересной новостью.
— Что же ты замолчал? — она села напротив него и выражала собой сплошное внимание.
— Жил один еврейский мальчик и считал себя умным, предрасположенным к коммерции, как и все его предки. Но, оказывается это совсем не так.
— Как раз, именно, совсем так!
— Что у тебя за манера вечно перебивать, когда я говорю.
— Говори, говори, не тяни кота за хвост.
Наум стал рассказывать, как ему предложили купить монету, и что ему рассказал Аба. Белла, по своему обыкновению его перебивала и в конце повествования заключила.
— Правильно сказал Аба — лопух. Чтобы тебе было, если бы монету ты взял себе? Или три рубля деньги?
— Ты ведь знаешь, что у меня принцип не связываться со своими подчинёнными. И прошу тебя, никому, даже сестре об этом не рассказывай, даже сестре, хотя знал, что не позже, чем завтра сестра услышит полный отчёт.
— Принцип, подчинённые, нашёлся мне министр. Может монету они ещё не сплавили, спроси.
Между супругами опять началась перепалка, но затихла, когда Наум засел за телевизор. Полный мир и согласие наступило в постели, когда Наум, взявши себя в руки удовлетворил Бебочкино незатихающее желание. Он быстро уснул и увидел сон, в котором он катил по земле громадную монету, как греческий воин на иллюстрации из книги Перельмана «Занимательная математика», прочитанная им в детстве. На монете было изображение доллара, Наум страшно волновался, что его видят люди и заявят на него в КГБ. Затем он умудрился засунуть монету в карман и проснулся.
Стояло субботнее летнее утро, пора бы и вставать, но Наум, не подавая вида, что проснулся, стал думать о том, чтобы он смог приобрести, продай он эту монету за её фактическую стоимость.
Он, пятидесятилетний мужчина, любил помечтать и пофантазировать.
Но со своими наивными мечтами он не делился даже с Беллой, знал, что засмеёт.
Вот, если бы он взял ту монету и продал её хотя бы за страховую стоимость в 15000$, то… Что, то? Официальный курс доллара к рублю составляет всего шестьдесят копеек. Но это же полнейшая ерунда.
Говорят, что в Москве фарцовщики дают туристам за доллар восемь, а то десять рублей. Предположим, что я не смогу продать за десять, а продам за пять рублей. Это громадная сумма — семьдесят пять тысяч рублей. Это десять машин «Жигули». Трёхкомнатная кооперативная квартира стоит не больше пятнадцати тысяч, да и ему её никто не даст, так как они жильём обеспечены. Продаст эти «Жигули», купит другие, а зачем? Положит деньги на сберкнижку, сразу заинтересуются, откуда у меня деньги.
Из кухни раздавался запах жаренной яичницы с колбасой и луком, ежедневный его завтрак уже много лет. В спальню вошла жена.
— Нюма, я знаю, что ты не спишь. Что, деньги считаешь от проданной, но не купленной тобой монеты? Вставай, завтрак на столе и тебе нужно идти на базар покупать вишню.
«Боже, как она меня хорошо знает! Наверное и сама сосчитала „утерянную“ сумму» — подумал Наум и только сказал:
— Зачем нам вишня, если мы прошлогоднее варенье ещё не съели?
— Что, это мне варенье нужно? Я его почти не ем. Я для тебя стараюсь, а ты…
— Понеслось, поем и пойду покупать тебе вишню.
— Не мне она нужна, — продолжала Белла и замолчала только тогда, когда Наум брал эмалированное ведро, чтобы идти на базар.
Затем последовали указания о том, какую вишню покупать, не дай бог недозрелую купит, и пусть поспрашивает цену у разных хозяек, а то они, зная дураков мужиков, всегда завышают цену.
Когда Наум вышел из квартиры и закрыл за собой двери, наступила тишина, какая бывает после артналёта.
Прошла неделя со дня находки монет, бригада Дзюбы работала уже на другом объекте. Алисов напомнил, что ему нужно сегодня пойти в Ювелирторг и уйти немного раньше. Он даже и паспорт с собой взял.
— Хорошо, пойдёшь раньше. Мы с Федькой поработаем за тебя и не пойдём. Но ты помни, что мы ничего не знаем.
— Не маленький, а если получу, то завтра и разделим.
— С неубитого медведя шкуру, — заключил Дзюба.
Много лет тому назад аэроклуб набрал группу ребят из одной школы для обучения их прыжкам с парашютом. Прыгнуть они должны были по одному разу, и это шло в зачёт плана, доведенного свыше. Как правило, из каждой подобной группы оставалось два-три человека заниматься парашютным спортом. В этот раз осталось аж пятеро: Боря, Саша, Коля, Толя и Ваня Синица.
Судьба каждого из них могла бы стать основой для интересного романа.
Как спортсмен-парашютист больше всех преуспевал Борис. После школы он поступил в медицинский институт и одновременно занимался своим любимым спортом Вошёл в сборную команду Украины, но на одном из тренировочных прыжков отказал купол главного и он допустил ошибку, открыв запасной парашют, не отцепившись от основного, они переплелись и Борис погиб. Сотни людей хоронили его в родном городе, а парашютисты всей Украины собрали деньги ему на памятник и на его могиле установили бюст.
Очень сильно развит физически был Саша. Под кожей у него играли мышцы, и он развлекал всех тем, что садился на обыкновенный дорожный велосипед, выезжал на нём одновременно с машиной отъезжающей на аэродром, и преодолев путь по грунтовой дороге в 22 километра, встречал приехавших грузовиком парашютистов уже на аэродроме. Саша служил в армии в городе Туле, а после неё работал сварщиком в одной из строительных организаций, преуспел в спорте, стал Мастером спорта.
Интересными ребятами, шутниками, а может даже комикам, были два друга — Толя и Коля. Объектом их, в общем-то невинных и безобидных шуток, мог стать кто угодно. Особенно от них доставалось Ивану Синице, ниже их ростом на голову. И не потому, что был меньше и неважно прыгал, а потому, что обижался на их всевозможные подначки.
Толя и Коля после школы стали летать на самолётах, вылетели самостоятельно и получили пилотские права. Оба поехали в Саранск поступать в лётное училище ДОСААФ.
Пройдя успешно медицинскую комиссию, приступили к сдаче экзаменов. Первый — сочинение по русской литературе. Они оба и в школе не очень охотно их писали, в основном скатывали, а сейчас им предстояло писать самим, так как за ними следили и даже вынуть шпаргалку составляло проблему. Темы дали известные: «Лев Толстой, как зеркало русской революции», «Онегин и Печорин лишние люди в своём обществе» и свободная тема — «Почему ты хочешь стать лётчиком?». Николай, что-то начал писать, а Анатолий задумался.
Первые две темы он от себя отбросил, так как не понимал даже о чём там можно писать Учителя что-то рассказывали и всё муть необъятная, а вот почему он захотел стать лётчиком, он написать сумеет. Оформил экзаменационный лист, написал заглавие и задумался, с чего начать.
Ну что писать? Нравиться летать, земля с высоты красивая, ну и что?
Он представил себе взлёт, полёт по маршруту, фигуры высшего пилотажа, но как всё это описать? Так он думал пока не сказали, что время, отведенное для написания сочинения закончилось и нужно сдавать работы Анатолий решил схохмить и написал фразу из «Песни о соколе» Горького: «Рождённый ползать — летать не может». Сдал листок и вышел из аудитории. Он понимал, что экзамен он завалил, и надо срочно уезжать и пробовать поступать в военное лётное училище. Он сказал об этом своему другу, но Николай попросил его подождать до завтра, когда объявят оценки. Может и он провалил, тогда поедут вместе.