«Расслабь плечи, сынок, но не дай рукам обмякнуть. После выстрела будет отдача, так что приготовься. Крепко держи револьвер обеими руками. Вот так. Дыши ровно, размеренно. И помни – на спусковой крючок ты нажимаешь не пальцем… Выдохни медленно, тихо и сожми его всей рукой. Скажи, как будешь готов, сынок. И тогда стреляй». Меня охватило странное спокойствие. Воспоминание о папином голосе придало мне сил.
Я открыл глаза. Медведь как раз подошёл совсем близко. Я посмотрел на него и поднял револьвер, уверенно держа его обеими руками. Расслабил плечи, но приготовился к толчку. Дышал ровно и размеренно, стараясь не обращать внимания на жгучую боль в ноге.
Гризли снова поднялся, и его голова поравнялась с моими ногами. Он грозно посмотрел на меня холодными чёрными глазами, которые на огромной морде выглядели совсем крошечными. Обнажил смертельно острые клыки, такие белые, что они аж блестели. Я прицелился в его правый глаз. Медведь заревел, и на меня нахлынула волна страха, но я снова вспомнил папин голос, и ни моё дыхание, ни руки не дрогнули.
– Я готов, папа, – прошептал я и медленно выдохнул.
Всё затихло, только в ушах отдавался стук сердца. Руки стиснули спусковой крючок.
И тут же дёрнулись вниз, но не из-за отдачи. Никакого толчка не было, потому что не было выстрела. А-Ки ударил меня по рукам до того, как я успел довести крючок до упора.
– Ты что творишь?! – завопил я. Он тоже что-то кричал на своём языке, дёргая меня за рукав. – Выхода нет, – грубо добавил я, решив, что он боится ещё сильнее рассердить медведя. Высвободив руки, я снова навёл на него револьвер. – Думаю, я смогу попасть ему в глаз.
Медведь снова занёс лапу, но не дотянулся, и чёрные когти рассекли воздух в дюйме от наших ног.
Я прицелился в кровожадный глаз зверя. А-Ки всё ещё лихорадочно тараторил на китайском. Я постарался мысленно заглушить его голос и снова услышать папин, не убирая палец с крючка.
А-Ки опять ударил меня по рукам, не дав выстрелить. Я резко развернулся, кипя от злости, но тут заметил, что он на что-то указывает пальцем. На что-то ниже по холму, среди сосен – как раз оттуда я совсем недавно выбежал.
Там стояли двое медвежат. Не сильно крупнее собак. И смотрели на нас.
Этот гризли был вовсе не медведем, а медведицей. Мамой.
Я посмотрел на А-Ки. Теперь ясно, что он хотел сказать. Чтобы я не убивал маму этих малышей. Не оставлял их сиротами.
А-Ки затих, и какое-то время мы молча стояли и глядели друг на друга. В его серьёзных глазах плескалась тревога. Мы оба тяжело дышали.
– Извини, А-Ки, – наконец прошептал я. – Ничего не поделаешь. У меня нет выбора.
Он помотал головой и что-то сказал тихо, но твёрдо. Глаза у него блестели.
– Извини, – повторил я и покачал головой. Он отпустил меня, и я, нервно сглотнув, снова приготовился стрелять. Медведица отошла влево, и я повернулся к ней. – Можешь не смотреть, если не хочешь, А-Ки, – добавил я, поднимая револьвер.
Она встала на задние лапы и положила передние на валун. Чёрные когти, длиннее моих пальцев, царапнули камень. Я прицелился в её чёрный, влажный глаз. Ритм сердца выровнялся, и я стиснул револьвер, готовый пустить пулю прямо ей в голову.
И уже собирался нажать на спусковой крючок, когда заметил: чего-то не хватает.
Никто не кричал по-китайски. Не прижимался к моему боку, не держал за плечи, не дышал мне в ухо.
Я обернулся и увидел, как А-Ки спускается с валуна и спрыгивает на землю.
Глава 6
Душа у меня ушла в пятки.
– А-Ки, ты что вообще творишь… – прошипел я, но тут же осёкся, чтобы не привлекать к нему внимание медведицы. Теперь они оба стояли на земле, только по разные стороны от валуна.
Старался я зря.
А-Ки не убежал, не попытался спрятаться – ничего подобного.
Опустив руки, он спокойно обогнул валун и подошёл прямо к медведице – к зверю с окровавленными когтями, острыми зубами и нетронутым глазом, готовому меня сожрать.
При этом он говорил. Тихо, медленно, ласково. А-Ки обращался к ней на своём родном языке.
Когда медведица его увидела, она, по-моему, удивилась не меньше моего.
Опустилась на все четыре лапы и сердито шагнула к А-Ки, издав злой, голодный рык и раскрыв пасть, в которой скоро должен был оказаться неплохой такой кусок моего спутника.