— У меня нет с собой, — просто отвечает девушка.
— Ее зовут Юля, и по вечерам она бывает в кафе «Три карты», — произношу я.
— Каждый вечер? — интересуется старлей у девушки, не удостоив меня взгляда.
По-моему, он принял меня за жиголо или альфонса, что лишний раз подтверждает — в Приморске он человек новый.
— Почти. Так вас недавно перевели в город?
— Этой ночью.
— И сразу на дежурство?
— Служба. Но сегодня вечером я свободен. А вы?
— Еще не решила.
— Так решайте. «Три карты» — приличный кабак?
— Неужели вы полагаете, что я бываю в неприличных?
— Да нет, я не то… — вояка на секунду смешался, — я имею в виду форму одежды, так сказать, чтобы не выглядеть неуместно…
— Смокинг необязателен, — смеется Юля. — Только…
— Что только?
— Это очень дорогой ресторан. Старлей хмыкает и сальным взглядом собственника окидывает фигурку девушки:
— А я человек не бедный. Так до вечера?
— Может быть, — пожимает плечами Юля.
— Так нам можно ехать?! — произносит Леночка раздраженным тоном отвергнутой красавицы. Лейтенант усмехается всепонимающей гримаской опытного сердцееда, полупрезрительно кивает мне:
— Езжайте.
— Товарищ старший лейтенант, для вас сообщение от «сокола-три»! — кричит один из бойцов от «уазика».
Старлей неспешно идет к машине — и, наверное, кажется самому себе в этот момент Микки Рурком, Сталлоне и Шварцнеггером одновременно.
«Жигуленок» набирает скорость. И тут девчонки начинают хохотать. Сначала Леночка — она словно поперхнулась чем-то, плечи затряслись:
— Пе… пе… петух гамбургский… ха-ха-ха…
Юля тоже смеется, уткнувшись носом мне в шею:
— К-к-конь педальный! Ха-ха-ха…
— Булит недобитый!
— Хамса баночная!
— Башмак конвойный!
Насмеявшись, девушки вытирают слезы. Закуриваем втроем.
— Дрон, поймайте что-нибудь веселенькое, — просит Юля.
Щелкаю тумблером.
Это конец, конец любви, пробил ее последний час…
— Не, это трагедия, — улыбаясь, комментирует Леночка. — Так и кажется: душка-певец уже выложил свое хозяйство на чурбачок, допоет — и. ухнет топором.
Забывая, что его конец — национальное достояние и принадлежит народу.
— «…по сообщению Интерфакса. Между тем близкие к правительственным кругам заслуживающие доверия источники утверждают, что вице-премьер не только знал об открытии этого счета, но и заранее перевел на него пятьдесят миллионов долларов, валютные средства, которыми расплатились покупатели за первую партию стратегического сырья. В свою очередь Николай Игнатьев, доверенное лицо вице-премьера, обвинил…»
— Дрон, да выключи ты эту мутату!. — возмутилась Леночка.
— Ребята, поймайте музончик повеселее, — закапризничала Юля.
Отказать даме не могу — снова тянусь к ручке настройки.
— Дай я попробую, — просит Лена.
— «Восьмой», я «четвертый», прием… «Восьмой», я «четвертый»…
— «Четвертый», я «восьмой», что у вас?
— Чего это такое? — спрашивает Юля.
— Похоже, милицейское радио, — отвечаю я.
— Как интересно… Послушаем? Лена кивает и смотрит на меня. Ха, если им интересно, то мне и подавно!
— «Восьмой», я «четвертый»… «Восьмой», я «четвертый»…
— «Четвертый», я «восьмой», да говори же, блин горелый! Где находишься, что? Докладывай!
— Нахожусь на тридцать первом километре загородного шоссе…
— Итит твою… Как вас туда занесло, «четвертый»?.. Чего молчишь, я тебя русским языком спрашиваю — где ваш участок и каким рожном вас занесло аж на тридцать первый?.. Не слышу, прием!
— Мы решили проверить…
— У всех ли загорающих девок целки на месте?.. И не свисти мне…
— Да товарищ капитан, труп у нас тут!
— Че-е-го?!
— «Жмурик»!
— Свежий?
— Ну. Теплый.
— Мужик?
— Ага. И здоровый притом. Морда вся разбита. И — водярой разит.
— Документы?
— Никаких.
— Не бомж?
— Нет. Брючата стильные, «шузы» под лак, «котлы» швейцарские, баксов на сто тянут…
— Значит, не ограбление…
— Не похоже… А может, и грабанули — кто знает? Может, чувак золота или баксов чемодан вез…
— На чем вез? Машина стоит?
— Не, машины нет, но непохоже, чтобы малый сюда пешком приперся. Не из таких он.
Я сижу, вцепившись в руль, и чувствую, как пот струйками сбегает по спине.
Неужели верзила сыграл в ящик? От легкого нокаута? Плохо мое дело… Все мои давешние преступления, благосовершенные и надуманные, как менее тяжкие, поглощаются одним: преднамеренным убийством…
— А из каких?
— Верзила, амбал. Качок, причем жирком малость по-оброс от вольготной жизни. У казино такие стоят, в «Трех картах» — да мало ли…
— В лицо не признаешь?
— Да тут от лица-то осталось…
И светит мне лет десять, а то и пятнадцать. За особую жестокость и цинизм.
Телохранитель тоже… А может, он гипертоник? Ага, наберет себе Ральф калек, ждите! Что-то тут не вяжется.
— Так он что, от побоев умер? Драка, или его пытали?
— А я разве сразу не сказал?
— Идиот!
— Убит. Пулей в затылок.
— Да-а-а…
— Вот и мы с Серегой думаем…
— Заткнись, а?
В эфире молчание — только слышно, как потрескивают электрические разряды или нейтрины какие-нибудь.
— Я «восьмой», я «восьмой», вызываю все машины, все меня слышат, ребятки?
— «Второй» на связи…
— «Шестой» на связи…
— «Первый» на связи…
— Ребятки, кто слышал, думаю, все поняли. Кто не слышал — поясняю: судя по всему, профессионалы начали разборку. На нашей территории. Короче, к вечеру прояснится, что и как. А пока и впредь до особого распоряжения объявляю повышенную боевую готовность во всех подразделениях РОВД и приказываю…
— Василий Кузьмич, по радио-то…
— Горобенко, бдительный ты наш… Заткнись, а?
— Слушаюсь.
— Мне нечего скрывать. Если кто слышит, пусть слышит. Приказываю: личному составу патрульно-постовой службы, уголовного розыска, иных служб усилить имеющимися силами и средствами контроль за ситуацией в городе; в случае неподчинения сотрудникам милиции и невыполнения их требований приказываю применять оружие и открывать огонь. На поражение.
В эфире — снова лишь треск электрических разрядов. Или это «жигуленок» шуршит шинами по асфальту?
— Да-а-а… — хмыкает Леночка и прикуривает сигарету. — Веселенькая музыка… — Она поворачивает ручку настройки:
Атас! Так веселись, рабочий класс! Атас! Танцуйте, мальчики, любите девочек. Атас! Пускай запомнят нынче нас. Малина-ягода. Атас!
Атас!
Ат. — а-ас!..
— «Седьмой», я «первый», прием.
— «Первый», «седьмой» слушает, прием.
— «Седьмой», штатный вариант выполнен. Ситуация активизирована по схеме «эй-си».
— Объект контролируется?
— Так точно.
— Продолжайте вести объект. Только нежно.
— Есть.
— «Четвертый», я «седьмой», прием.
— «Седьмой», «четвертый» слушает, прием.
— «Четвертый», приказываю активизировать ситуацию на вашем участке.
— Есть. Штатный вариант?
— Да. Схема «эй-си-ай».
— Время начала операции?
— Немедленно.
Глава 4
Городок открылся сразу, как только мы въехали на сопку. Не большой городок и не маленький — разбросанный. Люди живут в беленых домиках с садами. Есть, правда, несколько районов на горках, застроенных многоэтажными «панельками», — так их обитателей просто жалко. Впрочем, дайте время — дворы зарастут деревьями, балконы и окна завьются виноградом и «панельки» станут уютными, словно просто подросшими белеными домиками.
Мне повезло — три года назад недорого купил крохотный домик. Скорее даже глиняный сарайчик с двориком три на пять шагов, увитый виноградом так, что вполне может сойти за комнату. Отдохновение души — после тесноты хрущевской коммуналки, доставшейся мне в результате джентльменского развода с супругой. В сырой и суетной Москве пережидаю время лишь до первого тепла, потом — сюда.