Лекарь назвал мою болезнь сенной лихорадкой и сказал, что мне сейчас поможет только Бог и молитвы, поэтому все монахини по приказанию настоятельницы молились за меня, а дети молились просто так, безо всякого приказания.
На третий день мне стало лучше и я смогла сесть на своей постели и вспомнить урывками, что происходило последние дни. Мне очень хотелось увидеть Луиджи, но я прекрасно знала, что его сюда не пустят. И это несмотря на то, что нас с ним оставляли наедине во время занятий. Странно, что пустили лекаря — видимо, настоятельница настолько опасалась за мою жизнь, что решила пойти на нарушение устава.
Ко мне подошла Лия и я очень обрадовалась ей:
— Лия, милая! Как здорово, что ты пришла!
— Неужели наконец тебе стало лучше! О, значит, наши молитвы подействовали! — Лия взяла меня за руку и крепко сжала мои пальцы.
— А можешь ли ты найти Луиджи? Посмотри в церкви, может, он там. Передай ему, пожалуйста, что мне стало лучше и что я очень скучаю по нему.
— Хорошо, передам. Лекаря послал к вам именно Луиджи. Так что благодарите не только Бога, но и Луиджи за спасение, — Лия как обычно, рассуждала здраво.
— Да-да, передай ему мою огромную благодарность!
Лия была свободнее в передвижениях, чем остальные воспитанники приюта, ей вообще очень многое дозволялось. Она нашла Луиджи в церкви и рассказала ему события последних дней. Лия не утаила и то, как настоятельница заставила меня выполнять свое служение по поиску детей с необычным даром даже в полумертвом состоянии.
Луиджи вскипел гневом. Он выбежал из церкви и хотел прорваться ко мне, но ему это не удалось, сестры задержали его, а он не стал бы бороться с женщинами. Тогда он нашел Лию и сказал, что этой ночью он меня похитит. Его возлюбленная не останется в приюте, где ее чуть не угробили. Лия попыталась его отговорить, но видя, что все бесполезно, предложила ему воспользоваться услугами мальчика, который мог отпирать все засовы и замки, она обещала найти его и привести к Луиджи.
Рассказ Лии о том, что задумал мой избранник, заставил меня крепко задуматься.
Я понимала, что этим похищением я опозорю свою девичью честь, но это для меня ничего не значило. А вот в обществе это воспримут плохо. Нам с Луиджи крайне важно пожениться. А вдруг священник откажется нас обвенчать, что тогда?
Я понимала, что готова пойти на многое ради своей любви, но мне казалось, что Луиджи действовал на эмоциях, необдуманно. Сейчас опасность болезни позади. Мы могли бы спокойно дождаться дня свадьбы. А тут он устраивал такой переполох. Настоятельница не простит этого ни мне, ни ему. Но как сказать это Луиджи, чтобы его не обидеть? Я решилась действовать через все ту же Лию, которая согласилась с моими доводами.
Когда Лия нашла Луиджи, был уже вечер. Он так и не покинул территорию монастыря и был на взводе. Лия успокоила его, насколько могла. Она рассказала ему о моей реакции на идею с похищением и очень просила его ещё раз подумать.
Луиджи не ожидал всего этого. Теперь он понял, во что меня втягивает и отказался от своих намерений. Да, я несмотря на то, что меня чуть не убили в монастыре, хотела сохранить с настоятельницей нормальные отношения. Иначе я бы больше не увидела детей. Да и портить отношения с церковниками было опасно. Особенно потому, что у меня был дар, очень нужный церкви и сестра Серафина от меня не отстанет.
При этом я не простила настоятельницу за то, что она сделала и испытывала к ней теперь глубокую неприязнь. Луиджи же и вовсе ее возненавидел. Он поговорил с ней и объяснил, что не может остаться органистом в местной церкви, так как будет заниматься своими хозяйственными делами. Но вместо себя он оставляет двух своих учеников, которым он преподавал орган несколько лет и которые вполне могли сопровождать музыкой церковные службы. Настоятельница вынуждена была отпустить его и даже не поняла, как резко изменилось отношение Луиджи к ней. Она видела, что с ним творится что-то не то, но списала это на волнение перед свадьбой.
Глава 13
Наше венчание прошло утром в церкви при монастыре, церемония была для меня очень трогательной. Церковь была украшена цветами, которые Рико специально вырастил для этого дня, Луиджи был в парадном мундире, а я в воздушном золотистом платье, с длинными рукавами, весьма скромном, с закрытыми руками и грудью, лицо мое было закрыто вуалью, а волосы подобраны наверх — прическу мне делала сестра Моника, и наряжала она же, а платье заказал, конечно же, Луиджи.
Мы с Луиджи вместе разломили просфору, потом выпили по глотку вина из одного кубка и, наконец, зажгли свечу перед Богоматерью. Обряд был совершенно не похож на современное венчание, во всяком случае, православное, и мне он очень понравился своей простотой и символичностью.
Все старшие дети и монахини были в сборе, также на свадьбе присутствовала семья Луиджи — я тогда увидела впервые его брата и двух младших сестер. Они были очень серьезны и, как мне кажется, не одобряли брак барона с безродной и бедной сиротой, хотя монастырь мне даже выделил небольшое приданое.
В обед в монастыре и приюте подали два дополнительных блюда в честь свадьбы — жареную курицу и запеченную рыбу. Это было очень вкусно и все благодарили настоятельницу за щедрость.
И несмотря на то, что сестра Серафина приняла деятельное участие в моей свадьбе, устроила можно сказать пир, дала мне приданое, я уже не могла изменить своего негативного отношения к ней и не могла простить тот насильный просмотр детей, когда я была очень больна. Я не думала мстить ей, и по-прежнему была послушна ее воле. Но внутри меня теперь все холодело даже просто от ее голоса.
Луиджи после свадьбы отвёз меня вместе с приданым в замок своей семьи в настоящей карете! Он договорился с братом, что будет помогать ему вести дела.
Когда мы шли со всей семьёй Луиджи по замку, я не удержалась и захлопала в ладоши — свадебным подарком для меня был чудесный клавесин, который стоял в большой гостиной. Я, конечно же, сразу побежала к нему, открыла крышку и стала играть свое признание Луиджи. Он так растрогался, что в его глазах стояли слезы, а я поцеловала ему руку в знак своей глубокой признательности.
Сестер Луиджи звали Марселла и Норма, а брата Рикардо де Росси. Они наблюдали всю эту сцену с игрой на клавесине в немом изумлении.
Мне очень хотелось поближе познакомиться с ними, ведь теперь мы будем жить все вместе. И я очень надеялась, что меня примут в эту семью.
Уклад жизни в замке сильно отличался от приюта. Мне потребовалось определенное усилие, чтобы перестроиться на новый лад. Вставали здесь позже и завтракали, по моим меркам, роскошно в обеденном зале. Столько приборов на столе я никогда не видела и в первый раз просто растерялась, но потом стала подглядывать за остальными и с грехом пополам справилась с задачей просто позавтракать.
Марселла и Норма занимались вышивкой, рисованием, музыкой — они обе играли на лютне, а я начала учить их игре на клавесине. А ещё они учились различным наукам и французскому языку, истории и географии. К ним приходили учителя. Я попросила Луиджи учиться вместе с ними и он с удовольствием согласился. Ему понравилась моя тяга к знаниям.
Я немного робела в общении с ними, а уж с Рикардо я вообще не понимала, как мне общаться. Марселла была моей ровесницей и она уже была обручена, а Норме было ещё только четырнадцать лет. Рикардо было девятнадцать лет, но он выглядел не намного младше Луиджи.
В замке было достаточно прислуги, чтобы жизнь семейства барона казалась для меня верхом комфорта. Меня, например, одевала и причесывала моя собственная горничная, за приемами пищи нам прислуживали лакеи, были повара, конюхи и много кто ещё. Я ощущала себя Золушкой, вышедшей замуж за принца.