Вскоре я познакомилась с Марселлой и Нормой получше и перестала бояться, что они меня не любят. На самом деле в первое время они относились ко мне настороженно, вот и все. Характер у сестер был совершенно разный. Если Марселла была скрытная и скорее себе на уме, то Норма готова была общаться по целым часам. Ей все было интересно во мне — мой дар, мое прошлое, мои любимые занятия. На нее производило глубокое впечатление то, как я играю на клавесине.
Марселла точно не была ни злой, ни заносчивой, хотя поначалу я подумала о ней такое. Чаще всего она была погружена в свои мысли и могла долго смотреть в окно, бог весть о чем думая. Мне казалось, она не особо любила своего жениха, графа де Кастелли, а вот к сестре и братьям была очень привязана. Я сначала сдружилась с Нормой, но и Марселла стала относиться ко мне тепло и по-родственному.
Только с Рикардо мы общались скорее формально. Он был немного медлительный и очень уравновешенный человек, вел дела в замке совместно с управляющим с шестнадцати лет, пока Луиджи служил органистом. Он не одобрял того, что Луиджи уехал от них и предпочел музыку, а не семейные дела. Но сейчас Рикардо был рад, что Луиджи вернулся и помогает ему. Они сейчас много разъезжали по территории баронства и Луиджи убедился, что его младший брат с большим толком управляется с делами, несмотря на юный возраст.
Наша же с Луиджи жизнь, наш медовый месяц проходил в том, что мы постоянно как будто случайно касались друг друга и дарили маленькие милые подарки. Все это было настолько прекрасно и мило, как во сне и казалось, что наша любовь именно сейчас расцвела в полной мере. Как же мне нравилось его обходительность! Я ощущала себя королевой в моменты, когда мой муж за мной ухаживал.
Я чувствовала себя по-настоящему и любящей, и любимой, и наслаждалась этим. Мне хотелось как-то выражать признательность мужу и я часто целовала его руки. В то время это не казалось чем-то странным.
Но у меня были ещё обязанности в приюте, о которых нельзя было забыть. Я туда приезжала несколько раз в неделю, и один раз уже снова была на бесплатном крещении, которое теперь просто возненавидела. Я всё думала о наших приютских детях, которые были наделены различными прекрасными способностями, но будут ли их использовать во благо?
«Благословенные дети» находятся во власти церкви и кто знает, как священники используют их дары, будут ли они учитывать, что это именно дети? Беречь их и заботиться? Я очень в этом сомневалась. Надеюсь, их не пошлют хотя бы убивать, как это сделал Карлос Первый, чем причинил бедным детям с неокрепшей психикой серьезные моральные страдания. Не все и взрослые-то выдерживают обстановку войны.
Лия передавала мне последние новости, когда я приезжала в приют. Церковь, по ее словам, укрепляла свою мощь и влияние, в том числе за счёт магии, хотя ее и скрывали от всех. Я всё думала, не будет ли детям лучше под властью короля? Вроде бы Карлос Второй был не такой жестокий и властолюбивый, как его отец.
Но я никогда бы не созрела до такого решения, если бы не определенные события, которые случились вскоре после этого.
Глава 14
Все началось с того, что меня Луиджи представил ко двору. На приеме у короля в тот день было много и придворных дам, и аристократии и я вдруг заметила одинаковые золотые браслеты с камнями у нескольких человек и спросила о них Луиджи.
— О, это охранные браслеты, тебе тоже нужен такой, кстати, как я не подумал! Их делает человек с магическим даром изготовления амулетов. Они защищают тех, у кого магический дар, от стрел и мушкетов. Вот только, к сожалению, от магии они не защищают.
— А что мне надо сделать, чтобы получить такой? — поинтересовалась я.
— Показать свой дар королю, нужно будет для этого записаться на особый приём. Карлос Второй ревностно отслеживает всех людей с магическими способностями, они на учёте на специальной королевской службе.
— Получается, я буду служить и королю, и монастырю одновременно? При этом в монастыре запрещают говорить о своем даре посторонним.
— Но король не посторонний! Он распорядился так, чтобы от каждого волшебного дара государство и люди в нем получали как можно больше пользы. Тебе придется выбрать, на чьей ты стороне, Джемма.
Я понимала это, но мне так долго твердили в монастыре насчёт сохранения тайны и моих обязанностей перед церковью, что теперь я совсем запуталась. Если настоятельница узнает, что я раскрыла свой дар королю, ее хватит удар. Она не допустит меня больше до детей, я уверена. А их мне терять очень не хотелось. С другой стороны, мои симпатии были на стороне короля, а не монастыря и церкви в целом. Так ничего и не решив, я легла спать, подумав, что утро вечера мудренее.
Утром меня разбудил Луиджи. Он сказал взволнованно:
— Давай я запишу тебя на прием к королю по поводу твоего редкого дара, а ты уже там сама решишь, что говорить ему и как. Нам придется несколько часов просидеть в приемной, так что надо как следует позавтракать.
Я внезапно согласилась с мужем, решив, что не имею права скрывать от своего короля правду. В конце концов, я сполна отработала монастырю и свое приданое, и свое содержание до свадьбы. Тогда я ещё не представляла, какая буря поднимется из-за моих признаний.
В приемной было полно народа, Луиджи отдал прошение секретарю и мы уселись на кресла, приготовившись долго ждать. Прочитав прошение, секретарь сразу встал и куда-то ушел. Его не было буквально пятнадцать минут, а когда он вернулся, то сразу сказал следовать за ним.
Мы прошли в большой и роскошно обставленный зал. Прямо перед нами на троне восседал сам Карлос Второй. У него были черные как смоль волосы и борода, с уже начинающей пробиваться сединой, богато расшитый камзол облегал статную фигуру, в общем, он производил величественное впечатление.
Рядом с ним был молодой человек с темными волосами, со смуглым и очень красивым лицом, он держался уверенно и видно, что был привычен к подобным приемам. Я сразу увидела в нем дар распознавать правду и ложь. Больше в зале кроме нас никого не было.
Муж подвел меня за руку поближе к королю и я поклонилась ему со всей возможной грацией. Я очень оробела, но крепкое пожатие Луиджи придавало мне сил.
— Расскажите мне о своем даре, милая барышня, — король говорил приветливо и добродушно.
— Ваше величество, я могу видеть магию в других людях, даже в детях, пока они ещё сами не проявили свой дар. Вот к примеру, я вижу, что у этого молодого господина дар отличать правду от лжи. Я готова показать свой дар и на других людях.
— Этого господина зовут Оттавио де Ринальди и он подтверждает сейчас правоту ваших слов. Никто не сможет солгать мне безнаказанно, баронесса. А где вы воспитывались до замужества и почему я раньше не слышал о вашем даре? — король говорил певуче и не спеша.
— Ваше величество, я выросла среди нищих, а в двенадцать лет попала в приют при монастыре. Там были довольно строгие порядки.
— И неужели в монастыре не знали о вашем даровании?
— Все знали, ваше величество. Все воспитанники, монахини и сама настоятельница.
— Мне это не нравится, баронесса, — король нахмурился, — Мой отец, Карлос Первый, издал указ, что все, обладающие даром, должны служить лично королю, а за сокрытие такого лица полагалась смертная казнь. Вы знали об этом, сударыня?
Я похолодела и ощутила слабость в руках и ногах. Убивать несчастных монахинь совсем не входило в мои планы.
— Пощадите, ваше величество! — я упала на колени, — Я знала об этом указе, но мне запретили отлучаться от монастыря и говорить кому-либо о своем даре. Не убивайте монахинь, прошу вас!