Стыдно признаться, но я уделила этому событию гораздо меньше внимания, чем следовало, потому что мои мысли занимало совсем другое. Сесиль Лаво-Перрин сказала Делоне, что ей больше нечему меня учить. По ее словам, то, что мне оставалось освоить, находилось вне ее компетенции, и эту науку мне лучше всего могли преподать в Доме Валерианы.
Хотя Делоне отнесся к этому заявлению со скепсисом, ему пришлось признать, что его знания об искусстве жестоких наслаждений, как и у Сесиль, сугубо теоретические, и поэтому он согласился устроить мне ознакомительную встречу с заместителем дуэйна Дома Валерианы. Король призвал Делоне, когда об уроке уже было договорено, и, думаю, лишившись возможности меня эскортировать, покровитель отложил бы мой визит в Двор Ночи, не будь его внимание полностью поглощено другим. Но всецело сосредоточившись на предстоящих переговорах, он попросту забыл отменить соглашение.
Алкуину, который говорил по-круитски почти так же бегло, как Делоне, пришлось сопровождать наставника ко двору, чтобы записывать беседу. За ними прибыла королевская карета, а меня в Дом Валерианы предстояло отвезти кучеру. Будь мне известно заранее об одном случае из моей жизни, я бы умоляла взять во дворец меня — я говорила по-круитски не хуже Алкуина, а писала куда разборчивее. Ах, если бы я уже тогда познакомилась с круархом Альбы и его наследником, сыном его сестры (не его собственным, потому что по пиктским законам право престолонаследия передается по женской линии, каковое обстоятельство так повлияло на мою судьбу, как я в те дни не могла даже вообразить).
Но, не обладая подобным предвидением и измученная томлением в крови, которое от неутоленности с каждым днем все росло, в тот момент я только радовалась, как удачно все обернулось. Король варваров, конечно же, представлял для меня немалый интерес, но прежде всего я была
ангуиссеттой
, обреченной на мучительную пытку девственностью. И я с легким сердцем отправилась в Дом Валерианы.
Глава 14
Весьма иронично, что я так мало знала о Доме, которому наверняка была бы предназначена, не награди меня судьба точкой в левом глазу. Привратник с готовностью пропустил экипаж Делоне, и мы покатили по длинной подъездной дорожке, обсаженной деревьями. Во дворе меня встретили двое учеников, парень и девушка. Дом Алиссума славится своей скромностью, но эти двое превзошли воспитанностью и сдержанностью всех, кого я до сих пор видела во Дворе Ночи: они провели меня внутрь, ни разу не подняв глаз.
В богато обставленной приемной было не по сезону тепло. В камине пылал огонь, а в лампах горело ароматное масло. Ожидая, я разглядывала развешанные по стенам дорогие гобелены. Сначала показалось, будто на них изображены сцены из эллинской мифологии, но потом, приглядевшись, я увидела искусно вытканные истории пыток и насилия — убегающие девственницы, молящие о милосердии юноши и мстительные боги и богини, упивающиеся удовольствием.
Я зачарованно смотрела на искаженное лицо нимфы, содомизируемой ухмыляющимся сатиром, когда в комнату вошел заместитель дуэйна.
— Федра но Делоне, — ласково окликнул он, — добро пожаловать. Меня зовут Дидье Васко, я второй человек в этом Доме. — Он приблизился для приветственного поцелуя и вложил в это простое вежливое прикосновение некий нажим, одновременно возбудивший и оттолкнувший меня. — Значит, ты
ангуиссетта
. — Дидье обшарил взглядом мое лицо и сосредоточился на красном пятнышке Стрелы Кушиэля. — Знаешь, мы бы сразу это поняли. Дураки они, в Доме Кактуса. — В его голосе слышалось презрение. — Из дутой гордости скрывают свое невежество во многих формах искусства служения Наамах. Ты когда-нибудь видела алтарь Кушиэля?
Последнее он произнес обыденным тоном, и я моргнула при этой внезапной смене манеры держаться и предмета разговора.
— Нет, милорд.
На льстивом обращении ресницы Дидье слегка дрогнули, и в этом движении я прочитала скрытое послание: «Похоже, ты считаешь себя лучше меня, но меня не проведешь». Вслух он произнес лишь:
— Я так и думал. У нас есть такой алтарь, поскольку многие наши гости служат Кушиэлю. Хочешь посмотреть?
— Да, пожалуйста.
Он позвал слуг с факелами и повел меня по длинному коридору, а затем по винтовой лестнице, спускающейся во мрак. Разглядеть что-либо было сложно. Я не сводила глаз со спины проводника, уверенно шагающего передо мной. При свете факелов тонкая белая ткань его рубашки местами казалась прозрачной, и я видела оставленные плетью рубцы, ласково обвивающие торс.
— Вот. — Дидье распахнул дверь у подножия лестницы. Там оказалась комната с каменными стенами, освещенная и согреваемая еще одним камином. Сполохи облизывали бронзовую статую Кушиэля. Спутник Элуа стоял на постаменте позади алтаря и жертвенной чаши — красивое суровое лицо, в руках бич и розга. Я надолго замерла, разглядывая его. — Знаешь, почему Кушиэль отрекся от небес и присоединился к Элуа?
— Нет, — покачала я головой.
— Он был одним из палачей Бога, избранный наказывать души грешников, чтобы те раскаялись к концу света. — Дидье Васко растекался бесплотным голосом за моей спиной. — Так гласят иешуитские легенды. Единственный среди всех ангелов, Кушиэль считал телесное наказание проявлением любви, и вверенные ему грешники тоже приходили к этому пониманию и проникались любовью к своему палачу. Он дарил им боль как бальзам на язвы греха, и они умоляли его о наказании, обретая в муках не раскаяние, а любовь, превосходящую божественную. Единственный Бог был этим недоволен, поскольку прежде всего Он желал поклонения и повиновения. И Кушиэль разглядел искру путеводного огня, за которым готов был последовать, в Благословенном Элуа, заповедовавшем нам всем: «
Любите по воле своей
».
Я судорожно выдохнула. Никто мне этого не рассказывал, не делился со мной историей, предназначенной мне по праву рождения. Я задалась вопросом, какой была бы моя жизнь, если бы меня воспитали и обучили в Доме Валерианы, и повернулась к Дидье.
— Значит, вот о чем эта заповедь?
Он на секунду заколебался, прежде чем ответить:
— Не совсем. — Он произнес это ровным тоном, словно нехотя признавая правду. — Но именно так я получаю удовольствие. Именно в этом служение, для которого я родился и которому учился. Говорят, Кушиэль помечает Стрелой истинных жертв. Возможно, и тебе удастся отыскать свое призвание.
Тут я догадалась, что Дидье мне завидует.
— А как обучают такому служению? — спросила я, желая сменить тему.
— Идем. — Он поманил факелоносцев и провел меня в дверь в дальнем конце комнаты, продолжая говорить, пока мы шагали по широкому вымощенному камнем коридору. — По традиции обучение начинается с урока о пряных конфетах, знаешь о таком? Нет? Мы проводим его с детьми, которым исполнилось шесть. Им объясняют, что удовольствие от вкуса конфеты происходит из легкой боли, вызванной остротой специи. Тех, кто это усваивает, мы оставляем у себя, туары же остальных продаем. После первого испытания дело за малым, главное — регулярность и закалка. Воспитанникам и ученикам Дома Валерианы никогда не позволяется испытывать наслаждение без боли, равно как и боль без наслаждения. — Он остановился перед новой дверью и с любопытством посмотрел на меня. — Тебя такому не учили?