— Хватит! — Александр стиснул зубы. — Зачем ты это рассказываешь?
— Буду петь. — Рахиль чмокнула мужа. Словно в щёку ткнулось насекомое. — И она заснёт. Потому что мааленькаяя…
Последнее слово Рахиль пропела.
— Мы её найдём, и я сделаю так. — Она вздёрнула юбку. Под чулком торчала палка размером с локоть. Рахиль вынула её, демонстрируя, как будет бить. — Я тоже нашла кое-что для Варды. Поле дало мне погремушку.
Александр не просил показать «погремушку», хотя то, что жена скрывала её — поразило до глубины души.
Варда, кусок дерева. Что ещё? Рахиль возобновила мычание. Спустя час Александр ощутил бешенство.
— Ты замолчишь? — Он старался говорить бесстрастно.
В глазах супруги мелькнула ненависть.
— Это ты завел нас сюда! — Бескомпромиссно, как косой по стеблю.
— И что теперь? — Александр зло пнул колосья.
— Буду петь для Варды. — Рахиль покачивалась в такт мотиву, который впрямь начинал усыплять. — Так я почти не слышу, как оно шелестит.
Плюнув на всё, Александр лёг поодаль. Веки слиплись. Прежде чем уснуть, он подумал, что без питья они продержатся не больше суток. Потом начнутся галлюцинации.
В кого превратится Рахиль?
На периферии сновидений монотонно звучала колыбельная.
Мммм…
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ 3. «Это то, чего ты боялся. Однажды наступает время поворота в пшеницу, где прошлое обнажается. Из невидимых шкафов смотрят скелеты, имя которым — Варда. Любовь мутирует в нечто отталкивающее, с миллионом присосок и смрадным дыханием безумия.
Рахиль открылась тебе. Что ТЫ дашь взамен? Пора приоткрыть шкаф…».
Что-то гадкое, шепчущее истину, будило Александра. На губах выступила кровь. Трещины у рта саднило. Он слизнул влагу, не обращая внимания на медный привкус.
«А что ты дашь взамен мне?» — прошуршало в воздухе, и Александр окончательно проснулся.
Пшеница волновалась. Шелест напоминал звук воробьиных крыльев. Темнота имела пурпурно-алый оттенок.
— Рахиль? — Но ответа не было. Щеки лизнуло ветром.
Жена что-то проделывала с палкой. Александр приблизился.
— Уйди! — Губы её блестели кровью, словно Рахиль причастилась из вампирского кубка.
— Что с тобой? — Он присмотрелся. На месте переднего зуба у неё торчал обломок.
Александр всё понял. Грудь стиснуло от жалости. Заглушая жажду, Рахиль грызла кусок дерева, покрывшийся жутким узором.
Зубы и кровь.
— Прости, что привел тебя сюда! — чувствуя жгучий стыд, он попытался обнять жену. Рахиль зашипела, угрожающе выставив палку.
Окровавленный рот, издающий звуки сдувающегося мячика… От неожиданности Александр едва не вскрикнул.
Взгляд супруги устремлялся к ярко-алой луне. Неестественно крупной. Самой большой из всех, что они видели.
— Нужно идти. Пока прохладно, — Александр почти слышал звук, с каким кость соскребала колючки заноз.
Вместо ответа — безмолвие.
То самое состояние, когда люди делают скверные вещи. Ластик, стирающий пласт цивилизации, под которым не безумие. Там своя, странная логика.
Накатывала слабость. Пурпурная луна рождала гипнотический эффект. Едва Александр смотрел на неё — уши закладывало, а сердцебиение учащалось.
Она не отпускала. Вот что значит «приковывать взгляд».
Он пьян, и всё это — болезненный сон. Александр не запоминал сны. Может, ему тысячу раз снилось пшеничное поле? На самом деле Рахиль спит рядом. Они дома, а завтра предстоит загрузить вещи и броситься догонять её семью.
Почувствовав тошноту, Александр присел.
Жена прислушивалась. Он знал, что она слышит. Шелест — монотонный, дарующий надежду. При условии, что залогом станет кровь.
Откинувшись на спину, он обратил глаза к небу.
Россыпью ртутных капель там светилась плеяда Варды. Дитя без рук. Теперь это созвездие Александра. Если соединить звёзды по-другому, получится кролик.
Может, каждый, обреченный остаться здесь, должен увидеть что-то своё? Звёздный кролик расплывался во мгле. Капли стали штрихами.
Гибкая тень скрыла плеяду.
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
«Фраза рождается на свет хорошей и дурной в одно и то же время. Тайна заключается в повороте, едва ощутимом».
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Над Александром склонилась девочка.
Дитя, взращённое пшеничными колосьями, ветром и бесконечным зноем.