— Варда, — прошептал Александр. Малышка высохла, истончав, как стебель.
Какой-то жук заполз под рубашку, теребя кожу лапками. Но откуда? Из всего, что тут есть живого, только они с Рахилью и… Варда?
— Варда, — ответила тень.
Её рот походил на жирную кровавую кляксу. Глаза светились пурпуром. Александр увидел над собой что-то заострённое.
Нож?
Рахиль упёрлась коленями в грудь мужа, прижимая его к пшенице. Земля вздыбилась облачками пыли.
— Нет! — Он попытался сбросить жену.
Словно борец, она сдавила его бёдрами. Затрещали рёбра.
— Пожалуйста, — прошептал Александр, прежде чем что-то острое, кривое разорвало ему глаз, вспахав щёку до кости. Голова онемела. На колосья полился горячий, пузырящийся ручеёк.
«Моя кровь… И мой глаз…».
Рахиль медленно, словно сквозь желе, вздымала руку с чёрной, заостренной палкой. «Она заострила её зубами. Господи… Она сделала это зубами».
Время обрело скорость, и грубо заточенный кол пробил живот. Возле пупка, где за минуту до безумия, супруга щекотала травинкой.
Горло залило горько-соленой влагой. Александр закашлялся. Рахиль склонилась к уцелевшей стороне лица, зашептав на ухо.
— Тфы Фарда. Я фнала снафяла. Мафенькая сука фернулась. Отфечай, где мой муж? — Две пурпурных луны заполнили её зрачки. Из-за щепок в языке Рахиль не могла говорить внятно.
Александру было не до дефектов речи. В нём извергались вулканы боли. Плеяда Кролика стала нестерпимо яркой. Пальцы Рахили оплели орудие смерти.
— Не надо… Я — не она, — говорить стало невмоготу.
Зрение покидало уцелевший глаз. Глядя, как жена вдавливает кол, Александр окончательно понял: пришло время присоединиться к Варде.
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ 4. Зной превратил человека в подобие часов. Воняющих тухлым мясом, солнечных часов с палкой в центре.
«Хочешь знать, сколько мы здесь, дорогая? Взгляни на мой живот…».
Ветерок причинял лицу боль. Однако это и в сравнение не шло с тем, что творилось ниже.
Александр соскрёб с глаза сукровицу. Зрение ещё оставалось.
То, что открылось взгляду, заставило похолодеть. Края раны превратились в синюшный бугор. Плоть потемнела и размягчилась. О процессах внутри лучше было не думать.
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
«Проза занимает место в литературе только благодаря содержащейся в ней поэзии».
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
При движении что-то лопнуло, выпустив образованный жарой газ. Александр закричал. Из-под кола выдавилось гнойное желе.
Перитонит…
Он видел такое на войне, когда в животе у сослуживца засел свинец. Александр не знал имени человека, зато помнил лицо — бледное, в холодном поту. Мимические мышцы жили сами по себе, вздрагивая от боли.
«У кого-то теперь половина лица. Что насчёт второй — она не в лучшей форме. Не ссорьтесь с жёнами, никогда… Да он и не ссорился, черт побери!».
Тогда рану, влажно проступавшую сквозь простыню, обкладывали льдом. Кажется, солдата спасли.
Но что делать, если в загноившемся животе торчит кусок палки?
То ли показалось, то ли на самом деле — в пшеничном шелесте прозвучало:
— Ничего.
Рахили не было.
«Проклятая пшеница взяла выкуп и выпустила паскуду! Однако не всё ли равно теперь?».
Александр поднялся на локтях — это стоило огненного сполоха в ране.
Жена стала точкой у горизонта. Воздух размазывал её по пшенице, словно каплю варенья на хлебном ломте. Сколько бы ни прошло времени, она всё ещё не выбралась.
«Поле не взяло меня. Тварь… И оставило тебя на потом!». Александр ощутил радость, но боль всё развеяла.
Тень от палки отсчитала несколько часов. Фигурка Рахили таяла и появлялась.
«Просто вытащить кол. Истечь кровью, чтобы уже всё».
Александр отдёргивал руки, не понимая, почему. Надежда, что его кто-то найдет? Или в последний раз испить чашу мести? Смотреть, как Рахиль бродит чёрт знает где и наслаждаться.
«Мы вместе, дорогая. До последнего».
Кольцо на пальце раскалилось. Плоть иссохла настолько, что снять его не стоило усилий. Золотой кружок улетел в пшеницу.
«Мы вместе, сука. Теперь нас венчает это чёртово поле».
Сознание растворилось в пурпурной боли, и Александр не увидел, как Рахиль возвращается с детскими панталончиками в руках.
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ 5. — Рахиль-пшеница, Рахиль-пшеница!