— Да помню, помню, — перебил я. — Процесс «Народ против Купера», решение Конгресса, узаконенная некрофилия…
— Мистер Саулофф, я пришел выяснить некоторые детали вашего с миссис Ковальски разногласия, — лицо правозащитника сделалось пунцовым. — Чем быстрее мы всё уточним, тем быстрее я вас покину. Поверьте, общение с вами не доставляет мне никакого удовольствия!
«Равно как и мне — нюхать твой одеколон», — подумал я. Но вслух сказал другое.
— Кто у вас?
— Простите? — не понял Ольсон.
— У такого как вы, дома наверняка есть свой собственный зомби. Только больной извращенец, сделавший из своего родственника вонючего живого мертвеца, может с таким рвением защищать этот идиотский законопроект. Вот я и спрашиваю — кто у вас?
Ольсон застыл, хватая ртом воздух. Он был в бешенстве. Он был в ярости. И я решил добить его.
— Это ваша супруга? Вы тоже любите трахать мертвецов, как миссис Ковальски?
В последнем я был уверен на сто процентов. В смысле — про сексуальные игрища ущербного семейства Ковальски. Издержки соседства, чёрт бы его подрал.
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀ ⠀
«Нет того урода, который не нашел бы себе пары, и нет той чепухи, которая не нашла бы себе подходящего читателя».
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Мистер Ковальски врезал дуба чуть больше полугода назад. Окончательно рехнувшаяся на этой почве миссис Ковальски выписала профессионального унгана, прямо из Нового Орлеана. Встречая меня возле почтовых ящиков, старая дура неизменно хвасталась, мол, нанятый ею жрец ведёт своё происхождение от самой Мари Лаво.
Чушь, конечно. Родственные связи рядового унгана и Змеиной Королевы — обычный рекламный трюк. Но дело своё сукин сын знал крепко и десять косарей зеленью отработал по полной программе. Вот скажите мне, откуда у престарелой польской домохозяйки лишние десять тысяч долларов?!
Мне бы спохватиться, предпринять что-нибудь… Из-за своей беспечности я теперь лезу на стенку всякий раз, как ветер дует со стороны дома Ковальски. Да ещё стабильно раз в неделю слушаю стоны оргазмирующей шестидесятилетней бабки.
То ещё шоу. Зомби, они такие покорные и неутомимые, если вы понимаете, о чём я… Достаточно надеть на них намордник. С другой стороны, спохватись я вовремя, что я мог сделать? Ольсон верно сказал — мертвый и живой равны перед законом.
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀ ⠀
«Так называемые парадоксы автора, шокирующие читателя, находятся часто не в книге автора, а в голове читателя».
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
— Детали моей личной жизни вас не касаются, — грубо отрезал Ольсон. — А вот детали ваших разногласий с соседкой касаются меня. Вчера вечером вы ворвались в дом миссис Ковальски и изволили заявить, что…
Он порылся в кармане и вытащил аккуратный блокнот в кожаном переплете. Не дорогой, но и не бумажную дешевку. Очередной средний аксессуар. Дьявол, как же он меня раздражает!
— Цитирую: «Если вы не избавитесь от этой падали, я возьму дробовик и сделаю это за вас». Конец цитаты.
Захлопнув блокнот, Ольсон пристально взглянул на меня. В мыслях он уже вынес мне приговор, облил бензином и сжег прилюдно.
— Всё верно?
Я кивнул.
— То есть вы отдавали себе отчёт, что не только оскорбляете мистера Ковальски, но и угрожаете его жизни? Угрожаете жизни полноценного гражданина нашего общества? И, надо сказать, гражданина ответственного и законопослушного! Между прочим, за мистером Ковальски не числится ни единого нападения на людей!