— Мертвые никого не ждут, Хоу;[42] разве не все равно, где будет покоиться тело, когда отлетит дух жизни?
— Как? Но разве ты не хочешь видеть своего старого отца? Ты не хотел бы чувствовать руки матери на своей голове? Живые стремятся к очагам своих родителей — мертвые также! И даже самые бедные китайские семьи платят все, что могут, чтобы привезти своих покойников из чужих стран. Я не хочу причинить зла своей семье и приду сам, пока еще жизнь теплится в моих костях.
Возражения роем теснились в моей голове. Наудачу я выбрал одно из них:
— А откуда, скажи, Хоу, откуда известно, что мертвые желают возвратиться под родной кров?
Хоу повернул ко мне свое коричневое лицо. Оно сливалось с глинистым обрывом берега, и казалось, будто древний обветренный барельеф говорит со мною со стен буддийской кумирни.
— Ты не смеешься над верованиями моего народа, и я скажу тебе: мы знаем это, потому что мертвые сами возвращаются!
Он уставил на меня взгляд своих старческих глаз, а я сосредоточил всю силу воли, чтобы не дать дрогнуть ни одному мускулу на лице, ибо знал, что даже тень неверия замкнет уста моего собеседника.
— Ты, может быть, расскажешь мне, Хоу, как возвращаются мертвые?
Его рука описала полукруг по направлению к югу.
— Ты был в провинции Гуйчжоу? О нет, ты не был там; редкий иностранец бывает в провинции Гуйчжоу. Там нет огненных телег иностранцев… Там круты горные скаты и шумливы ручьи.
Но нигде ты не увидишь такого ясного неба, и нигде утро не дышит таким спокойствием, как в Гуйчжоу, ибо именно там, в недосягаемой высоте, находится царство мертвых, куда отлетает дух после смерти человека…
Много отшельников живет в горах, и много обителей основали там монахи ордена фан-ши: ведь там нет соблазнов и легче человеку следовать по великому пути Дао, ведущему к истине.[43]
Каждое лето стекается народ к этим обителям, чтобы принести свои молитвы Небесному Духу.
И, случается, смерть настигает паломника в пути.
Что делать его родственникам? Не понесешь тяжелый гроб по тропинкам, где трудно пройти даже одному. А по пятам смерти приходит тле-ние.
Тогда приглашают монаха из ордена фан-ши.[44]
С пением приближается к мертвому монах.
Трижды он бьет земные поклоны и трижды посылает заклинания властителю Царства Мертвых, чтобы отпустил он отлетевший дух усопшего.[45]
Монах воскуривает душистый «сянь», брызжет священной водой в лицо усопшего — и… он встает, и члены его прибретают гибкость.
Только глаз уже не откроет мертвый, ибо на них лежит печать смерти, а ее никто из живущих не в силах снять.
Затем впереди становится родственник, а за ним — монах с курительной свечой, и они идут: мертвый среди двух живых.
Не пойдет мертвый на восток, не пойдет и на запад, а пойдет только по дороге к родному дому.
И так идут они много дней. Когда провожатые подкрепляют свои силы сном и пищей в деревенской харчевне, мертвый стоит у ограды и ждет, ибо он хочет видеть своего старого отца и чувствовать руку матери на своей голове. Но вот и родной дом! Горе, если с плачем выбегут навстречу мертвому родные: в прах рассыплется его тело.
Без слез нужно подвести его к приготовленному гробу, и здесь уже успокоится пришелец навеки: он у родного очага…
Хоу замолк. Молчал и я.
Уже спустилась ночь.
Туман клубился на дальних скатах, и призрач-ная пелена стелилась по потемневшей реке. И бездонное, величественное небо, и уснувшая земля дышали тайной ночи…[46]
Мой скептический ум стушевался перед темным ликом природы — хранительницы тайн жизни и смерти.
И в этот момент я верил так же, как Хоу, что в далекой горной области и поныне мертвые шествуют среди живых, чтобы почувствовать руку матери на своей голове…
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Весь рассказ — всего 728 слов. Внешне — никаких событий. Всего лишь небольшой диалог двух персонажей.
Считается, что драматизм произведения должен строиться на каком-либо движении или изменении. Какое же изменение произошло в этом рассказе? Китаец рассказал народное поверье о «шествии мертвых» — и белый человек, интеллигентный представитель цивилизации больших городов, неожиданно поверил в эту страшноватую сказку. Изменение это произошло на наших глазах, и мы сами готовы в него поверить. Почему? В чем волшебство этого текста? Не стоит говорить просто об «атмосферности»: сама по себе «ат-мосферность» ничего из себя не представляет, если не служит специально поставленной автором художественной цели. В данном тексте художественная цель поставлена и достигнута практически идеальными средствами. Дело в том, что в рассказе «невидимкой» присутствует третий персонаж — и именно он сильнее всего меняется по ходу повествования. Этот персонаж — природа. С нее начинается рассказ — и ею заканчивается. И ни одно слово в тексте не является случайным, небрежным, не обязательным: каждое играет и звучит в полную силу и вовремя. Прочитайте еще раз — и убедитесь в этом.
42
Мария Артемьева
Художественный фокус-покус: один персонаж говорит о том, что его «ожидают предки». Как правило, под этим словом подразумевают родителей. Поэтому слова рассказчика о «мертвых» звучат в этом конктексте неожиданно для читателей. Легкий смысловой скачок, основанный на метафоричности языка, вызывает любопытство — тем самым держит интерес читателя. Что же это за «мертвые», которые «не ждут»? Дальнейший разговор персонажей показывает, что действительно — и первый персонаж, китаец, так же подразумевал буквально понимание «живых мертвых».
43
Мария Артемьева
В следующих отрывках в речи персонажа отчетливо меняется интонационный рисунок. В подчеркнутых предложениях стиль отличается от общего стиля повествования. Здесь интонационный рисунок фраз выстроен характерным для фольклора образом: более распевано, используются риторические вопросы, единоначатия (когда фразы начинаются с одного и того же слова), повторы — они служат чем-то вроде рифмованных акцентов в стихах (там — там, нигде — нигде, много — много). Очевидно, что это стилизация под лиричную народную песню, только в прозе.
44
Мария Артемьева
В этом отрывке интонация снова меняется: она приближена к бытовой речи. Это делает ситуацию более реалистичной и достоверной.
45
Мария Артемьева
Снова смена интонационного рисунка: певучее единоначатие, высокий стиль, метафоры.
46
Мария Артемьева
Рассказ начался описанием природы — и им же закончился. Но — сравните, как изменилось это описание. Если в начале природа «говорит с человеком и человек понимает ее», то в заключительном эпизоде у природы «темный лик», она «хранительница тайн», и употребленные автором прилагательные говорят скорее о загадке и грозности природы: «потемневшая река», «туман клубился», «призрачная пелена».
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀