— Может, партейку в «дурака»? — спросил Макс, вынимая из кармана и выкладывая на стол коробку с картами, где была изображена девушка с пышными формами, одетая примерно так же, как и женщины на плакатах, то есть никак.
— Давай разок, — отозвался Пашка и перевел взгляд на меня. — Ты будешь?
В карты я играл плохо и вообще с недоверием относился к подобным развлечениям, но, как и в случае с сигаретами, согласился.
Макс ловко раздал карты, и мы приступили к игре. Я сильно волновался, несколько раз бил не той мастью, путал козыря и, наконец, ожидаемо проиграл. В схватке между Пашкой и Максом, победил последний. Макс конечно же весело посмеялся и назвал Пашку лошком, на что тот обозвал друга мухлевщиком. Еще пару минут они пререкались, но, в конце концов, спор сошел на нет. Макс снова закурил, повернулся ко мне и сказал:
— Не везет тебе, Егорка, чё-то. Может, отыграться хочешь?
— Нет, — ответил я. Играть мне больше не хотелось.
— Ну, смотри сам. А долг-то как отдавать будешь?
— Какой долг? — удивился я.
— Ну как, ты же проигравший. Пашка вот мне свой долг отдаст. С него пачка «Эл Эм».
Я посмотрел на Пашку, тот улыбнулся и кивнул.
— А ты как будешь отдавать? — повторил Макс, на этот раз громче и наглее.
— Но, — я замялся, — мы же просто так играли! Я не знал…
— Да, — Макс усмехнулся. — Играли на «просто так». Ты знаешь что такое «просто так»? Теперь ты должен. А долги надо отдавать.
В голове вдруг снова прозвучали слова отчима о том, что за все нужно платить.
— Но ведь это…
— Че тебе не нравится? — Макс нагнулся ко мне и поднял руку, будто готовясь к удару. Я зажмурился.
Он заржал и вернулся на место.
— Да ладно, чё косматишь? Бить не буду, но бабки ты мне все равно должен.
Я понимал, что игра на «просто так» это, конечно, бред, но переведя взгляд со спокойного лица Пашки на мерзко ухмыляющегося Макса, догадался, что это не шутка. Спорить не имело смысла.
— Сколько? — опустив голову, спросил я.
— Сотку всего лишь. Я сегодня добрый.
Я кивнул, не имея понятия, где достать деньги, но знал, что из подвала пора убираться, пока домой не вернулся отчим.
— Завтра вечером — край, — сказал Макс. — Понял?
— Да, — я посмотрел в его наглые глаза, и он ухмыльнулся:
— Но ведь можешь и отыграться. Прямо щас. Че скажешь?
Отыгрываться я не собирался: сотня могла легко превратиться в две.
— Нет, — ответил я. — Я так отдам.
— Дело твое, — Макс пожал плечами.
— Когда обратно пойдете? — спросил я. — Мне домой надо, отчим скоро придет.
— Мы тут еще побудем, — ответил Пашка. — Тебе показать выход?
— Да сам найдет, — Макс кивнул в мою сторону. — Не маленький же. Правда?
— Найду, — сказал я, вставая. — Тогда, пока!
— Ага, давай! — ответил Макс, раздавая карты для новой партии.
Пашка кивнул мне на прощание, и я, включив фонарик вышел из каморки в темноту, которая будто бы стала гуще.
Боль в месте удара уже почти не беспокоила, но воспоминания были свежи, хотя их всеми силами и выгоняла из головы мысль о внезапном долге, образовавшемся неизвестно откуда. Эта мысль оказалась столь сильна, что я даже как — то позабыл о страхе перед темным подвалом, а когда, наконец, опомнился, обнаружил что стою в темноте и стучу по ладони фонариком с подсевшими батарейками. Я заплутал в этом лабиринте бесконечных труб и не помнил где выход. Фонарик в последний раз мигнул и уже не захотел включиться. Я прислушался, пытаясь уловить голоса ребят, чтобы вернуться и спросить дорогу, но услышал только журчание воды в трубах. Я заблудился! Медленно, подобно кошке, подкрадывающейся к своей жертве, подступила паника. Я задышал глубже, рукавом вытер пот со лба. Нужно просто успокоиться: доберусь до стены, а дверь уже найду.
Я побрел дальше, всматриваясь в темноту и щупая руками воздух, чтобы не налететь на внезапное препятствие. Впереди совсем слабо светились окна подвала, похоже, на улице почти стемнело. Я просто шел прямо, зная, что, в конце концов, упрусь в стену, но спустя примерно пять минут заметил, что окна все так же далеко от меня, словно все это время я шагал на одном месте.