Я забрался под душ и долго отмывался. Палец подергивало, но боль была вполне терпимой. Закончив мыться, я вылез из ванной, насухо вытерся, одел свежие трусы и вышел в прохладу коридора. Зазвонил телефон в прихожей. Решив, что это мама, я поспешил к аппарату и схватил трубку.
— Алло!
— Егор? — я сразу узнал Пашкин голос.
— Я.
— Здорово, Егорка! Узнал?
— Ага, привет, Паша.
— Пойдешь сегодня в каморку?
Меньше всего мне хотелось возвращаться в подвал, но я вспомнил о сотне, которую должен Максу и, хотя денег у меня не было, отказ вполне мог прибавить мне еще больше проблем. Я знал такие истории: если попробую «потеряться», Макс включит «счетчик», и я буду должен уже не сотню, а полторы или даже две, в зависимости от того, в каком настроении будет Макс. Лучше прийти и объяснить, что пока денег нет и отдам позже — других вариантов я не видел.
— Да, пойду, — неуверенно ответил я.
— Ну, это, я ща похаваю и выберусь, зайду за Максом. Ты давай через полчасика к моему подъезду подтягивайся.
— Ладно.
— Все, отбой тогда.
Я положил трубку. Мысли о долге тяжелым грузом повисли на шее. Денег у отчима не выпросить. Можно было бы рискнуть и украсть у него эту сотню, но дома он наличку никогда не держал. Придется объясняться с Максом и разговор, боюсь, будет неприятным.
Я отправился на кухню, поставил греться чайник и достал из аптечки бинт и зеленку. Размотал промокший бинт и осмотрел рану. Место укуса не уменьшилось, даже как будто стало больше. Рана по краям припухла.
Я слегка надавил на палец, и из раны выползла капелька белесого гноя. А за ним кое — что еще: блеснув, оно упало на пол, тихо звякнув. Я присел на корточки и поднял маленький предмет. Это был кусочек темного металла со следами ржавчины. Я осматривал его, пытаясь сообразить, откуда он мог взяться в ране. Положив его на стол, снова надавил на палец. От внезапной вспышки боли потемнело в глазах, я стиснул зубы и чуть усилил давление. В ране что-то зашевелилось, а затем показался край еще одного железного кусочка, куда больше предыдущего.
Стреляющая боль уже охватывала всю руку, прокатываясь волнами, но я не ослаблял нажима — давил все сильнее и сильнее. Наконец, железка вылезла из раны и упала на пол. Хлынула кровь, я бросился к раковине, включил холодную воду и подставил палец под струю.
Промыв, снова осмотрел рану, легонько потрогал, но больше в ней ничего не было. Смыв кровь, помазал рану зеленкой и забинтовал. Теперь уже болело все предплечье. Я поднял второй кусочек — размером он был с горошину, при этом почти идеально круглой формы. Если первый кусок можно было списать на мусор, случайно залетевший в рану, то этот словно бы специально был помещен в неё. Конечно, все это отдавало бредом, но мне стало не по себе. Что, если я подхватил какое-то неизвестное заболевание? Никогда еще мне не приходилось слышать о болезни, при которой в ранах появляются железки. Все это очень странно.
Я выбросил оба кусочка в мусорное ведро, налил чай и уселся за стол, но пить совсем не хотелось. Голова кружилась, резь в глазах становилась сильнее, а боль захватывала все большую часть руки. Лучше было бы остаться дома… Нет, лучше было бы скорее идти в больницу, со мной явно что-то не так… Но если я не приду на встречу, то Макс точно не отцепится от меня, а о надежде обрести покровителя для защиты от других старших парней, вымогающих деньги в школе, можно забыть навсегда. Хотя Макс, по сути, сам вымогал деньги — чего только стоит этот возникший из воздуха долг?! Но лучше уж терпеть одного такого вампира, зная, что другие тебя не тронут.
Взглянув на часы, я заметил, что осталось пять минут до встречи. Так и не притронувшись к чаю, я поднялся и побежал в комнату, напялил вчерашнюю одежду, в прихожей нацепил пуховик, схватил шапку и выбежал за дверь. Запер квартиру и сбежал вниз по лестнице. Едва я оказался на улице, как почувствовал, что руку начинает отпускать, а резь в глазах слабеет, словно свежий воздух как-то благоприятно воздействует на меня.
Двор наш, как обычно, пустовал, словно все люди зимой закрывались дома, боясь выбраться на улицу. Только дворовый пес по кличке Шайтан вяло бродил по свежевыпавшему снегу, уныло его обнюхивая. У соседнего подъезда я заметил Пашку и Макса — они курили, стоя под козырьком. Завидев меня, Пашка махнул рукой. Я натянул шапку и направился к ребятам.