Боль в груди притихла, но сделалась рваной, тошнотворной. Кровь с пальцев капала на колени. Мальчик с трудом проглотил арахис, нахмурился, вспоминая, что делать дальше. Он протянул руку, пытаясь нащупать ключи в замке зажигания. Вместо этого наткнулся на кнопку стартера. Несколько минут внимательно смотрел на нее, а потом зло рассмеялся. И смеялся, пока не потекли слезы.
Он вытер их изрезанными пальцами, оставив на щеках кроваво-грязные разводы.
Потом он сообразил, где находится навигатор, включил его. Разобраться с интерфейсом тоже удалось быстро. Достал из кармана шортов клочок бумаги, развернул и заторможено вгляделся в написанное там название.
С пятой или шестой попытки он верно ввел данные; навигатор нарисовал маршрут. До места назначения было всего девять километров. Мальчик вспомнил, что скорость пешехода равна четырем километрам в час, — дойти можно за несколько часов, если бы он был способен идти. Все, что могло болеть, болело и ныло.
Мальчику стало обидно. Он зажал ладони в коленках.
Нет, только не сейчас, нельзя сдаваться. После леса, после всего.
Девять километров. Почти по прямой, а там поворот, но можно остановиться, пройтись. Всего ничего.
— Из положения P надо перевести ручку в положение D, выжав тормоз, — внятно сказал он, вспоминая. — Чтобы остановиться, надо нажать тормоз. Чтобы ехать дальше — отпустить. Ехать быстрее — педаль… Ехать…
Пару минут он тупо смотрел на руль.
— Ехать, — решительно кивнул он и поглядел на пустое пассажирское сиденье рядом. — Да?
Словно дождавшись одобрения, он снова кивнул, коснулся царапин на голом животе. Вцепился в руль. Ноги не доставали до педалей; он привстал. Чтобы руль не загораживал обзор, пришлось вытянуть шею.
— Выжать тормоз, — он сглотнул. — Тормоз слева. В положение… Да пошел ты, Ромка, я все помню. Не ори… Не ори на меня.
Он стукнул кулачком по магнитоле. Защелкали диски, потом заиграла идиотская музыка.
Мальчик выкрутил громкость почти до упора.
Он плакал.
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Дядя Саша протянул ему кусок мяса. Димка помотал головой.
Ромка лежал поодаль. Димка не смотрел в ту сторону.
Глаза слезились. По спине холодными мурашками бежал страх.
— Ты не бойся, — сказал дядя Саша.
Димка кивнул. Он хотел не бояться.
— Он нестрашный.
Дядя Саша улыбнулся. В свете костра его улыбка была настолько жуткой, что Димка спрятал лицо в коленки. Ночь с каждой секундой становилась все более невыносимой. Скорее бы утро, безмолвно плакал Димка. Скорее бы утро. Серое небо уже не страшное, красно солнышко отведет беду. Трещал костер, выл ветер. Димка прислушивался — ему казалось, что он слышит, как дышит Ромка.
К горлу подкатила тошнота.
Я справлюсь, — подумал он. И его тут же вырвало.
— Хорошо, — одобрил дядя Саша. — Желудок умнее головы. Его хоть тошнит иногда.
— Воды… можно? — спросил Димка и сам себя не услышал.
Дядя Саша услышал.
— Нельзя.
— Вы и меня?..
— Посмотрим, — добродушно сказал дядя Саша, откусив мясо. — Ты пока ты, в тебе их нет.
Димке подумалось, что дядя Саша ест Ромку.
Это было не так, но его снова вырвало. Он посмотрел туда, где лежал Ромка. Я нестрашный, — как будто говорил он, не двигаясь, лежа с открытым ртом. Из горла Димки вырвался скулящий писк.
Размазав по лицу слезы, мальчишка всхлипнул и посмотрел вверх. Небо было серым.
— Еще чуть-чуть и пойдем, как рассветет, — пообещал дядя Саша; его глаза странно блестели. — Красно солнышко отведет беду. Они солнышка не любят, боятся. И меня боятся.
Димка тоже его боялся. Сильнее всего сейчас он боялся дяди Саши и нестрашного Ромку.
— Он-то, Ромочка, рядом сейчас. Жалко его тут бросать. Сожрут они его, сожрут. Ну, чего молчишь?
— Похоронить… надо, — прошептал Димка.
Он не хотел хоронить Ромку. Он хотел убежать.
Но в лесу были Пустые. Было темно. Здесь хотя бы костер.
— Надо, надо, — недовольно отмахнулся дядя Саша, ударил по своей тени обухом топора. Димка помнил: это для того, чтобы Пустых отгонять. — Ты молчи, я не тебе. Ромочка, что молчишь?
Димка посмотрел на Ромку. Тот лежал с открытым ртом. Он кричит, урод, сволочь ты, он кричит, — хотелось заорать Димке. Но он сидел, уткнувшись носом в коленки, и только всхлипывал.
В лесу раздался хлопок, затем пьяный смех, издевательский вой.
Димка накрылся курткой.
— Совсем плохо, — сказал дядя Саша. Димке показалось, что он плачет. — Ромочка, отгони их. Помоги. До рассвета дотянем, похороним. Ты не серчай, что убил. Я не тебя убивал, их. Дима. Дима, вылезай из-под куртки, я твои глаза должен видеть.