— Мой, мой, мой! — вторила она сотней голосов, которые разделились на вибрации, отражались от стен, растворялись в распростертом человеческом теле.
Сергей собрался с силами и на четвереньках пополз в прихожую. Встать на ноги было невозможно: каждый импульс отдавался судорогой, и мышцы сводило в сладкой муке. Погруженная во тьму квартира наполнилась звуками и шорохами. Мимо ползущего по полу человека маршировали маленькие фигурки. Смешно переваливались на кривых, деформированных конечностях. Перекатывались, как уродливые карлики-акробаты. Ползли, как жирные мясные гусеницы-мутанты. Сергей узнал их: поломанные куклы из квартиры снизу. Разорванные на части и сшитые заново, по прихоти фантазии своей хозяйки. От них шел густой тяжелый аромат, от которого кружилась голова. Запах крови и гниения. Они были живые. Сергей протянул дрожащую руку и потрогал одну из фигурок. Теплая, влажная на ощупь, она оставляла после себя темный скользкий след на полу. Все-таки не куклы, а ожившие куски изуродованной плоти. Части тел тех счастливчиков, что уже побыли с ней.
Проем в прихожую заслонила фигура гораздо больших размеров. Сергей поднял глаза. Над ним во весь рост стоял полностью обнаженный человек. Его плоть представляла собой нагромождение шрамов, которые накладывались друг на друга, переплетались в узорах и надписях. Казалось, что у него нет кожи, только эти прекрасные шрамы. Человек отошел в сторону, освобождая путь. В льющемся через окно тусклом свете уличных фонарей Сергей смог рассмотреть его получше. Губы и щеки порезаны на лоскуты и переплетены между собой. Нижняя челюсть опущена вниз и проволокой прикреплена к шее, из-за чего рот постоянно открыт и кажется бездонным. Длинный язык разрезан надвое, подрагивает и исходит мутной слюной. Человеку явно нравилось, что Сергей смотрит на него. Он красовался, поворачивался из стороны в сторону. Его огромный, утыканный гвоздями эрегированный член пульсировал. Существо разводило руки, от которых, как крылья, опускались вниз полотна полупрозрачной кожи. На них просвечивались кровавые узоры. Шрамы на груди зашевелились, раскрылись, из них показались глаза.
Сергей прополз мимо. Дальше, в прихожую, к двери, к глазку. Не пропустить ни одной драгоценной секунды. На кухне кто-то гремел посудой. Там возился кто-то большой, гремел цепями и жалобно выл. Сергей вцепился в ручку двери и, подтянув себя вверх, поднялся на ноги, жадно прилип к дверному глазку. На лестничной клетке мелькали обнаженные мужские тела. Искалеченные, прекрасные. Он хотел к ним. Немного отдышался и решился на отчаянный шаг. Повернул ключ в замке и, открыв дверь, вывалился в холодный подъезд. Кожа тут же покрылась пупырышками. Он стоял на бетонном полу босыми ногами, ласкал себя. Стены дрожали от вибраций. Сверху неслись шум, шаги, смех, стоны и вздохи. А потом раздался громкий крик, от которого заложило уши и закружилась голова. Кричал мужчина, захлебываясь от боли и удовольствия. Сергей вцепился в перила лестницы и поднялся на одну ступеньку.
— Эй, парень! — услышал он за спиной злобное приглушенное шипение.
Сергей оглянулся на голос. Дверь соседней квартиры приоткрылась, оттуда высунулось искаженное злобой небритое лицо.
— Не смей, слышишь? Нельзя вот так, наперед. Она этого не любит. Сама должна прийти…
Сергей не послушал его, продолжил путь наверх. Ноги подкашивались, но он продолжал идти. Навстречу ему спускался кто-то еще. Бесполое, безволосое, безголовое тело шло прямо на него. Слепо шарило руками по стенам, неуверенно переставляло ноги. Сергей почувствовал исходящие от него враждебность, злобу, ненависть. Как он посмел не дождаться своей очереди? Безголовое туловище от шеи до дыры на месте гениталий пересекал длинный вертикальный шрам, которые оставляют на трупах коронеры после своей работы. За секунду он налился кровью, а потом его края разошлись в стороны. Туловище с чавканьем и хлюпаньем разделилось на две части, превратившись в подобие огромного влажного рта. Его нутро было набито человеческими зубами. Белыми, желтыми, черными. Они бугрились и стучали друг о друга. Розовые обнаженные мышцы внутри туловища сокращались и пульсировали, зубы скрежетали и терлись друг о друга. Раздвоенное тело несколько раз сомкнулось и снова разошлось, словно демонстрируя свои возможности. Руки со скрюченными пальцами потянулись к Сергею. Сейчас они схватят его и потащат внутрь, навстречу этим жутким зубам, воняющим гнилью! Они перетрут его, превратив в фарш. Ну, уж нет! Он не позволит этому уродцу… Только она имеет право на подобное!