— Хватит! — В ней поднимается злость. — Не смей.
Он умолкает. Тема сфабрикованной смерти, когда ему пришлось исчезнуть по программе защиты свидетелей, слишком деликатна и опасна, чтобы продвигать ее даже после выпитой практически в одиночку бутылки вина. Ей пришлось нелегко, и Бентон, понимая это, не рискует обвинять ее в эмоциональной жестокости.
— Извини, — говорит он.
— Так в чем все-таки дело? Господи, эти ступеньки…
— Наверное, тут уж ничего не изменишь. Как ты там говорила… Пришло, ушло и не вернется. Ничего не изменить, нужно признать неизбежное.
— Не желаю ничего признавать. То, что я говорила, касается мертвых. А мы не мертвецы. Ты сам только что признал, что всегда был жив.
Оба запыхались. Сердце у нее колотится.
— Извини. Мне и вправду очень жаль. — Он имеет в виду прошлое, свою сфальсифицированную смерть и ее порушенную жизнь.
— Он был излишне внимателен. Навязчив. Ну и что?
Бентон привык к тому, что другие мужчины оказывают ей внимание; раньше его это нисколько не цепляло, скорее даже забавляло, потому что он знает, кто она и кто он, знает, какая за ним сила, и что ей приходится терпеть то же самое — женщин, которые поедают его глазами, трутся о него, бесстыдно предлагают ему себя.
— Ты устроила в Чарльстоне новую жизнь. Не представляю, чтобы ты отказалась от нее. И поверить не могу, что ты это сделала.
— Не можешь поверить? — Ступенькам как будто нет конца.
— Зная, что я в Бостоне и не могу уехать на юг. И что нам теперь делать…
— Тебе — ревновать. Ругаться. Ты никогда не говорил «трахаться». Господи, ненавижу эти ступеньки! Воздуха не хватает. Но тебе нечего опасаться. И раньше ты никогда не вел себя так, будто боишься кого-то. Что с тобой такое?
— Я слишком многого ждал.
— Ждал чего?
— Не важно.
— Конечно, важно.
Они поднимаются по кажущейся бесконечной лестнице. Разговор прекращается, потому что эти отношения слишком важны, чтобы обсуждать их, когда оба запыхались, выбились из сил и едва дышат. Скарпетта знает: Бентон сердится, потому что напуган. В Риме он ощущает свое бессилие. Он чувствует, что ничего не может изменить в их отношениях в Массачусетсе, куда переехал с ее благословения, чтобы не упустить шанс поработать судебным психологом в госпитале Маклина при Гарвардском университете.
— О чем мы думали?! — Ступенек больше нет, и она берет его за руку. — Идеалисты. Как всегда. И если хочешь держать меня за руку, будь сам поэнергичнее. За семнадцать лет мы никогда не жили в одном городе, не говоря уж об одном доме.
— И ты думаешь, что этого уже не изменить.
Их пальцы переплетаются. Он переводит дух.
— Как?
— Наверное, я втайне тешил себя надеждой, что ты переедешь. Гарвард, МТИ, Тафтс… Ты могла бы найти преподавательскую работу. Может быть, в медицинской школе или консультантом в Маклине. Или в Бостоне, в офисе судмедэкспертизы. Может даже шефом станешь.
— Нет, к такой жизни я уже не вернусь, — говорит Скарпетта. Они входят в фойе отеля, которое она называет «бель эпок», потому что здесь все из той, изящной эры. Но сейчас они не замечают ни мрамора, ни старинного муранского стекла, ни шелков и скульптур, ничего и никого, включая Ромео — это его настоящее имя, — который днем работает золотым мимом, а по ночам швейцаром. В последнее время молодой и симпатичный итальянец хмур и неразговорчив — устал от допросов по поводу убийства Дрю Мартин.
Ромео вежлив, но отводит глаза и, как мим, не произносит ни слова.
— Я хочу для тебя самого лучшего, — говорит Бентон. — Поэтому и не возражал, когда ты решила открыть собственную практику в Чарльстоне. Но расстроился.
— Ты ничего мне не сказал.
— Я и сейчас не должен был говорить. Ты все сделала правильно, знаю. Многие годы ты чувствовала себя неприкаянной. В каком-то смысле бездомной и даже несчастной после того, как уехала — извини, что напоминаю, — не по своей воле из Ричмонда. Этот засранец, губернатор. Так что на том этапе ты поступила правильно. — Они входят в кабину лифта. — Но только я уже не могу так больше.
Она пытается не поддаваться страху. Страху невероятно, неописуемо жуткому.
— Что я слышу, Бентон? Что ты хочешь сказать? Что мы должны расстаться? Я правильно тебя понимаю?
— Может быть, я имею в виду как раз противоположное.
— Не знаю, что ты имеешь в виду, только я с ним не флиртовала. — Они выходят у себя на этаже. — Я никогда и ни с кем не флиртую. Только с тобой.
— Откуда мне знать, что ты вытворяешь, когда меня нет рядом.