— Что-то ты сегодня дерганая, — говорит Бентон. — С тобой лететь не опасно?
Люси снова связывается с Башней и наконец-то получает разрешение на взлет. Направление — юго-восток.
— Поспешим, пока не остановили. — Вертолет отрывается от земли. Служитель машет флажками, как будто хочет отвести их на парковку. Стальная птичка весом в три с четвертью тонны поднимается выше и зависает. — Пролетим немного вдоль Эшли-Ривер, потом повернем на восток и пройдем по береговой линии к Фолли-Бич. — Вертолет задерживается на перекрестке двух рулежных дорожек. — Включаю ФИИК.
Она перебрасывает переключатель из одного положения в другое, и дисплей становится темно-серым прямоугольником с яркими белыми пятнышками. «Си-17» с громоподобным ревом идет на посадку, из сопел вырываются длинные хвосты белого дыма. Освещенные окна… Посадочные огни на полосе… Все в сюрреалистическом инфракрасном.
— Спешить не будем. Пройдем пониже, — говорит Люси. — Может, отработаем по квадратам?
Скарпетта синхронизирует ФИИК с прожектором, который до сих пор был выключен. На видеомониторе у ее левого колена появляются серые и белые образы. Они пролетают над портом, и разноцветные контейнеры выглядят на дисплее строительными блоками, а краны напоминают в ночи чудовищных богомолов. Рисунок городских огней меняется медленно, отчего возникает ощущение, будто вертолет висит в воздухе и почти не движется. Впереди чернеет бухта. Звезд не видно, и луна за слоем облаков проступает смазанным серым пятном.
— Куда именно идем? — спрашивает Бентон.
Скарпетта крутит ручку точной настройки, и картинки на мониторе то исчезают, то появляются снова. Люси сбрасывает скорость до восьмидесяти узлов, сохраняя высоту около пятисот футов.
— Попробуй представить, что бы ты обнаружил, исследовав под микроскопом песок с острова Иводзима. При условии, что все эти годы песок не подвергался никаким внешним воздействиям.
— Вдалеке от моря, — добавляет Люси. — Например, в дюнах.
— Иводзима? — иронически переспрашивает Бентон. — Так мы летим в Японию?
Огни особняков Бэттери — яркие белые пятнышки в инфракрасном. Скарпетта думает о Генри Холлингсе. О Розе. Огоньки редеют — вертолет приближается к берегу Джеймс-Айленда и медленно пролетает мимо.
— Место, оставшееся нетронутым со времени Гражданской войны. Песок там наверняка содержит продукты выстрела, — говорит Скарпетта и поворачивается к Люси. — Почти под нами.
Вертолет зависает и опускается до трехсот футов над северной оконечностью Моррис-Айленд. Островок необитаем, и добраться сюда можно только на вертолете либо по воде, да еще, может быть, перейти при отливе вброд с Фолли-Бич. Под ними восемьсот акров пустоши, на которой во время Гражданской войны проходили тяжелые бои.
— Думаю, здесь мало что изменилось за прошедшие сто сорок лет, — замечает Скарпетта.
Люси снижается еще на сотню футов.
— Если не ошибаюсь, как раз здесь разбили Пятьдесят четвертый Массачусетский, — припоминает Бентон. — Про это еще фильм сняли. Как же он называется…
— Смотри со своей стороны. Увидишь что-то, скажи — посветим прожектором, — говорит ему Люси.
— Фильм назывался «Слава», — подсказывает Скарпетта. — Прожектор включать рано — будет только мешать.
На видеомониторе серое, в пятнышках пространство суши и дрожащая ширь — вода. Вода похожа на застывший свинец, наплывающий на берег и разбивающийся о песок белыми зубчатыми перышками.
— Ничего, кроме темных форм — это дюны — и проклятого маяка, — говорит Скарпетта.
— Хорошо еще, что он освещен, а то точно бы врезались.
— Вот теперь мне уже лучше, — подает голос Бентон.
— Начинаю отрабатывать по квадратам. Шестьдесят узлов, высота двести футов, — сообщает Люси.
Результат приходит скоро.
— Можешь зависнуть вон там? — Скарпетта протягивает руку. — Мы только что над ним пролетели. Там, у берега. Нет-нет, еще дальше. Явное изменение температурного фона.
Люси разворачивает машину. Маяк в инфракрасном — кряжистый полосатый пенек в окружении колышущейся свинцовой воды на самом краю бухты. За ним круизный теплоход, напоминающий корабль-призрак со светящимися окнами и длинным завитком над трубой.
— Так. Двадцать градусов влево от той дюны, — подсказывает Скарпетта. — Вроде бы что-то вижу.
— Я тоже, — соглашается Люси.
На экране белое пятно на темно-сером крапчатом фоне. Люси смотрит вниз, стараясь сориентироваться, и медленно, кругами снижается.
Скарпетта дает приближение, и мерцающее пятно приобретает очертания человеческого тела, светящегося неестественно ярко на краю отливающего стеклянным блеском заливчика.