– Нельзя, чтобы он проснулся. Увеличь дозу! Надеюсь, через пару дней эти препараты мы отменим.
– Ладно, увеличиваю дозу до трехсот миллиграммов.
– Если появятся бета-волны, снова вводи фентанил.
– Хорошо… Но он может погибнуть от нежелательного взаимодействия лекарств.
– У тебя есть реанимационный набор. Мы готовы рискнуть. Если ты против, обращайся к ней.
Мужчина откашлялся, но не ответил. Или ответил, но телевизор выключили чуть раньше.
Основным ощущением была боль.
Болела спина, болела голова, болела шея. Губы потрескались, в носу жгло, хотелось есть. Страшно хотелось.
Господи, чем же он занимался вчера ночью?
Вспомнился ужин с Милли, пирожные в Гринвич-Виллидж. Потом он должен был встретиться… Господи, с Брайаном!
В памяти воскресли образы.
Стекло, летящее на освещенный фонарями тротуар вперемешку с дождевыми каплями. Невообразимые виды улицы вверх ногами. Брайан, лежащий на боку в луже. Он просил что-то передать его жене. Пули. Официантка из кофейни с кровоточащими глазами. Она выстрелила Брайану в лицо. Теплые брызги его крови.
Дэви продрал глаза. Иначе не скажешь: веки слиплись. Темно-серую комнату освещал отраженный свет. От его островков на потолке глаза заболели.
Простыню и одеяло ему натянули до самой шеи, под голову подложили несколько подушек или одну очень толстую. Дэви хотел поднять руку, чтобы откинуть одеяло с простыней, но рука словно застряла. Он попробовал поднять другую руку, и какое-то движение получилось, но притянуть руку к себе не удалось. Он попытался сесть, но упал на постель: от плеч растеклась острая боль.
Неужели он настолько слаб?
– Садиться тебе пока нельзя, – проговорил голос, искаженный оцифровкой.
Он напоминал ЭАЛ 9000[13] и стиральную машину в режиме отжима. Доносился голос из колонки, размещенной справа от Дэви, над зеркалом.
«Это просто зеркало? – подумал Дэви. – Вряд ли. За мной следят».
– Кто… – хрипло начал Дэви, а последнее слово получилось совершенно неразборчивым.
Он попробовал откашляться, но горло сильно болело.
– Разговаривать тоже пока нельзя, – предупредил голос. – Еще рановато.
Дверь напротив изножья кровати открылась. Коридор за ней освещался куда ярче комнаты, даже смотреть было больно. Дэви успел заметить стену – верхняя половина покрашена в белый, нижняя обшита деревом. Веки сомкнулись. Когда Дэви снова разлепил их, дверь была закрыта, а в комнате кто-то стоял.
Дэви снова заморгал, стараясь избавиться от послеобраза дверного проема. Сосредоточиться получалось с трудом.
– Ну, глоточек! За маму! – попросил искаженный голос.
Некто направил к губам Дэви соломинку.
Вода со льдом! Глотнув ее, Дэви вдруг понял, что умирает от жажды, словно потерявшийся в пустыне. Он жадно пил через трубочку, потом закашлялся: вода попала в дыхательное горло.
Некто попятился, и наконец Дэви сумел сфокусировать взгляд. Некто оказался крупным мужчиной в синей медицинской униформе, в шапочке, в хирургической маске и в латексных перчатках. Он с тревогой наблюдал, как Дэви кашляет.
Кашлял Дэви чуть дольше, чем было нужно, – он тянул время, чтобы разглядеть особые приметы. У мужчины в униформе кустистые русые брови. В глазах мелькает отражение, значит он в линзах. Уши с большими мясистыми мочками прижаты к черепу.
Дэви перестал кашлять и облизал губы. Так, еще одна шокирующая новость – у него, привыкшего гладко бриться, щетина в четверть дюйма! Давно он здесь?
– Еще, пожалуйста, – слабо просипел он, но на этот раз слова прозвучали внятно.
Мужчина откашлялся, словно собираясь что-то сказать, но вместо этого поднял руку ладонью к Дэви, беззвучно предостерегая его: «Не спеши». Потом снова протянул Дэви соломинку.
На этот раз Дэви пил мелкими глотками и воду больше не вдыхал. Как ни странно, его радовало то, что похитители старательно шифруются. Это подразумевало, что сразу они его не убьют. А еще, что они его боятся.
Когда Дэви допил, мужчина скрылся за дверью сбоку. Судя по звукам, он там пустил воду. Вскоре он вернулся и поставил пенопластовый стакан на приставной столик.
Дэви вспомнилась кровь Кокса, брызнувшая ему на лицо. Не зря они его боятся. Он хотел прыгнуть прочь сразу, даже под наблюдением из-за зеркала, но решил лишний шум не поднимать.
«Кто знал о нашей с Брайаном встрече? – подумал он. – С АНБ я больше никогда работать не стану».
Потом у Дэви появилась страшная мысль.
– Почему я не могу сесть? – На этот раз голос звучал лучше.
Чуть ниже обычного, но уже не хрипло.
Мужчина в хирургической маске повернулся к зеркалу.
13