– Кстати, на том дне рождении мы хорошо сдружились. Но я жила в другом городе, и приезжала в Санкт-Петербург не часто. Ты тогда хотела набить татуировку, которая напоминала бы тебе о жизни.
Я прищурила глаза; солнце выглянуло из-за туч и светило прямо в глаза. Я поняла, про какую татуировку говорит Регина; на той вечеринке мы дружно общались, и она сказала эту фразу. Еще одна картинка из пазлов сложилась! Я снова взглянула на левую руку: надпись все также красовалась на запястье. Поверить не могу, что набила тату в честь девушки с вечеринки! Какие еще безумные поступки я успела совершить?
– Это случайно не то тату, которое я хотела набить? – я демонстративно показала девушке свое левое запястье. Она усмехнулась:
– Да, то самое. Насколько нужно быть сумасшедшей, чтобы набить татуировку ради одной фразы, которую сказала незнакомая девушка?
– Если бы я знала ответ на этот вопрос, с радостью бы ответила, – засмеялась я.
Наконец, на экране телефона показался черно-белый флажок; это означало, что мы дошли до места назначения. Регина помахала мне рукой, тихо развернулась и ушла. Я позвонила Артуру, мы встретились у кирпичного здания.
13
Мы забрались на крышу здания, с высоты четырех этажей открывался великолепный вид. Чуть ниже находилось кафе, где мы с Артуром успели взять по пончику.
С крыши здания был виден шикарный Казанский собор, который выглядел более загадочно на закате. Словно старый замок, построенный по сюжету фантастической книги: величественный купол малахитового цвета, массивные и высокие колонны. Рядом с крышей здания также было очень много крыш серого и красного цвета.
Небо на закате выглядит сказочно: лилово-розовые облака закрывают часть оранжевого яркого горизонта, и диск желтого солнца закатывается под землю там, вдалеке. Оттенки перемешались и стали слегка тусклыми, но солнечные свет все еще покрывал стены, купол собора. Ощущения не передаваемые, когда оказываешься на высоте. Дует холодный ветер, внизу ездят машины, ходят люди. Чувствуешь свободу и легкость: здесь тебя никто не достанет, только полицейские, но не всегда.
Я вспомнила, как читала один из романов любимой писательницы: в нем говорилось про людей, умеющих высоко прыгать и про тех, кто умел летать. Первые относили себя к звездам, вторые – к Луне. Они вечно соперничали между собой; но мне больше нравились звезды. Они лазали по крышам, умели высоко и далеко прыгать. В чем-то я сравнивала персонажей с собой, я лишь прыгаю не высоко. Но ведь так здорово, когда персонаж твоей любимой книги похож на тебя. Он со своей личной историей, недостатками, характером, внешностью. Думаю, люди покупают и читают книги, чтобы почувствовать себя в том теле и характере, о котором они мечтают или с тем, с которым себя сравнивают. Ведь так здорово – чувствовать близость с персонажем любимой книги.
Мы с Артуром присели на край крыши; отсюда можно свесить ноги, но я этого делать не хотела; слишком опасно и страшно, когда смотришь вниз. Внизу ездили машины, ходили люди, рядом, чуть выше, летали птицы. Внезапно я подумала: а что будет, если я здесь оступлюсь? Споткнусь и полечу с крыши. В такие моменты у людей пролетает вся жизнь перед глазами; а у меня и пролетать нечему.
Я задумалась об этом. Вот был человек, живой. Он дышал, чувствовал, двигался, говорил, жил, в конце концов. Одно легкое движение, один малюсенький шаг; шаг в пустоту, в пропасть, в вечную бездну. Один маленький шаг, и человека больше нет. Он ушел на встречу смерти. Ушел, и его никто не сможет вернуть. Никто не сможет воскресить воспоминания и мысли того человека. Хотя отчасти это сделать возможно. Но разве это кому-то понадобится?
Да, Диля, сейчас думать о смерти – самое время. Стоит напомнить себе, что ты пришла сюда говорить с другом детства, а не делать шаг навстречу смерти. Да и нужно ли мне это? Нужно ли мне уходить? Ведь вокруг столько всего прекрасного и замечательного. Столько людей, пейзажей, звуков, запахов, чувств, движений, свободы, столько жизни. Насколько нужно быть отбитым, чтобы добровольно лишить себя всего этого?
Всю дорогу мы с Артуром просто молчали. Думаю, здесь и слов не нужно – и так хорошо осознаешь, что человек думает и чувствует. Но теперь повисла неловкая тишина, и никто не знал, как начать разговор. Волосы растрепал ветер, они налипли на лицо и испортили мой внешний вид. Я быстро и незаметно поправила непослушные пряди, и с тонкой иронией сказала:
– Ты хотел о чем-то поговорить?
– Угу.
– О чем же?
Наступило молчание. Долгая, протяжная пауза. Шум окружающего мира прерывал спокойствие, мешал мыслям. Сердце предательски стучалось, отмеривая каждый стук, словно тиканье часов. Руки онемели, а я терпеливо ждала, когда же Артур заговорит. Снова мои волосы прилипали к лицу, мне было сложно повернуться и посмотреть на Артура. Я не видела его лица, но я буквально чувствовала, что он не знает, с чего начать и какие подобрать слова. Черт, вот чего он молчит? Наверняка что-нибудь серьезное, просто так он на крышу меня не позвал бы.