Прежде, чем интерпретировать данные орфограммы, следует определить, не являются ли соответствующие формы полонизмами. Но, во-первых, не все из употребленных тут корней с [’а] из *ě имеют огласовку с [а] в польском языке (только wiadomo («известно») при wiedzieć, wiem и, если учитывать фамилию Изъялов — jadł (прош. вр. от jeść), а во-вторых, полонизмов в основном корпусе текстов «Пам. обор. См.» не отмечено. Те же тексты, где они есть, от анализа, как было сказано выше, отведены. Таким образом, обсуждаемые написания нужно объяснять по-другому. По-видимому, в раннепраславянский период <ě> звучал на всей славянской территории как [ӓ], а лишь позднее — после монофтонгизации дифтонгов — в некоторых славянских областях (в том числе у предков нынешних восточных славян) изменилось место образования фонемы <ě> и она стала произноситься как [е̂] (или [и͡е]) (см. об этом подробнее [Галинская 1993]). До сих пор в славянских языках, в которых нормально представлены рефлексы *ě, возводящиеся к звуку средневерхнего подъема, сохраняются реликтовые случаи произношения звуков, явно восходящих к *ě как широкому открытому гласному нижнего подъема, например, укр. диал. [м’ад’, мана́је], рус. диал. цап (тульск., орл.), медвя́дь (влад.), [л’е͡ас, к т’иб’е͡а, с’иб’е͡а, н’е͡ат] (влад.), пря́сной (волог.), ца́дит (тихв.), ця́лой (арханг.), тя́стице (олон.)[10], а также кяп «цеп» (псков.), я́ла (псков.), ря́па (онеж.)[11].
На наш взгляд, и встреченные в «Пам. обор. См.» написания не вядаям, вясчее (2×), Облязов, Аблязов и др. также могут отражать реликтовое архаическое произношение *ě как [ӓ] на территории смоленских говоров[12]. Современный же повсеместно распространенный здесь рефлекс «ятя» [е], судя по отдельным случаям произношения [е̂], [и͡е] и [и] на месте *ě в нынешнее время и по свидетельствам текстов начала XVII в., представляющих спорадическую замену буквы ѣ на и, восходит к новому для некоторой части праславянского диалектного континуума произношению «ятя» как напряженного звука средневерхнего подъема.
Таким образом, к тем русским говорам, где ранее были отмечены единичные случаи произношения [’а] на месте *ě (тульским, орловским, владимирским, архангельским, олонецким, онежским, ладого-тихвинским, псковским — см. примеры, приведенные выше), прибавляется, вероятно, и смоленский диалект, по меньшей мере, в том его состоянии, которое восстанавливается для начала XVII века.
Список литературы
Борковский В. И., Кузнецов П. С. 1965 — Историческая грамматика русского языка. 2‑е изд. М., 1965.
Васильев Л. Л. 1907 — К характеристике сильно акающих говоров // РФВ. 1907. Т. LVIII, №3—4.
Галинская Е. А. 1993 — О хронологии некоторых изменений в системе вокализма праславянского языка // Исследования по славянскому историческому языкознанию: Памяти профессора Г. А. Хабургаева. М., 1993.
Горшкова К. В., Хабургаев Г. Л. 1981 — Историческая грамматика русского языка. М., 1981.
ДАРЯ 1986 — Диалектологический атлас русского языка. Вып. I. Фонетика. М., 1986.
ДАРЯ 1989 — Диалектологический атлас русского языка. Вып. II. Морфология. М., 1989.
Зализняк А. А. 1985 — От праславянской акцентуации к русской. М., 1985.
Зализняк А. А. 1986 — Новгородские берестяные грамоты с лингвистической точки зрения // В. Л. Янин, А. А. Зализняк. Новгородские грамоты на бересте: Из раскопки 1977—1983 годов. М., 1986.
Карский Е. Ф. 1903 — Белорусы. Т. I. Введение в изучение языка и народной словесности. Варшава, 1903.
Карский Е. Ф. 1955 — Белорусы: Язык белорусского народа. Вып. 1: Исторический очерк звуков белорусского языка. М., 1955.
Котков С. И. 1963 — Южновеликорусское наречие в XVII столетии: (Фонетика и морфология). М., 1963.
10
Полный список примеров, в том числе из других славянских языков, с указанием на источники см. в [Галинская 1993: 39—40].
12
Конечно, эти орфограммы малочисленны, но трудно ожидать, чтобы их было существенно больше — ведь и в современных восточнославянских диалектах случаи произношения гласных нижнего подъема в соответствии с *