***
Тронный зал гудел от голосов. Помимо бургомистров и рыцарей присутствовали здесь и вездесущие репортёры. Этот светлый день разбавляла мрачность отдельных личностей, которые впервые со дня коронации Натрияхлоридия I прибыли во дворец. Между собой собравшиеся обсуждали, какая муха укусила терпеливого правителя, понимающие качали головами – и правда сложно жить с неудачами – другие со скепсисом говорили, что ничего не изменится, и монарх дурака валяет. Но на камеру строили верноподданнические лица и заливались черешневками, как приятно собраться здесь и как они надеются на лучшее.
- Небывалое явление, - говорила Маргарита Штаунберг в микрофон. – Долгих пять лет Его Величество приглашал вассалов на церемонию смены имени. Безусловно, их присутствие необходимо, чтобы заново принести клятву преданности, оформленную уже на новое имя. Однако церемония то и дело откладывалась, и помня печальный опыт переноса коронации почившего Амари Царосского многие не могли не насторожиться.
Что ж, в это раз монарх проявил свою волю, выдвинув вассалам в буквальном смысле улитиматум. Натрияхлоридий I может быть жёстким, когда нужно. Сейчас многие делают ставки – пройдёт ли этот знаменательный день гладко или нет. И как повлияет новое имя на владыку?
Голоса начали утихать. Маргарита обернулась, а камера уже нацелилась на входящего в зал короля.
- Подумать только, - оживилась репортёр. – Какое событие! Видимо, сегодня монарха постигла удача, и Праматерь благоволит мероприятию. Впервые с окончания войны Натрияхлоридий I снова на ногах! Однако мы не видели, чтобы приходил какой-то груз из Мурда… - женщина пригляделась к садящемуся на трон королю. – Неужели нашли припрятанный ранее запас «регенератора»?.. Ах, вот в чём дело!
По быстрому знаку оператор дал крупный план.
- Протезы. Безусловно, радует, что Его Величество снова может жить полной жизнью, однако то, что он не спешит заказывать чудо-средство восстановления, порождает много вопросов. Но послушаем же, что он скажет.
Монарх уже что-то писал в тетради, лежащей на коленях. Он поправил очки, добавил что-то и протянул письмо королеве Эрменгарде. Она откашлялась, привлекая внимание тех, кто ещё что-то обсуждал. Когда в зале воцарилась тишина, женщина начала читать.
- Приветствую всех собравшихся и благодарю, что нашли время и забыли про отговорки.
Кто-то не удержался и хмыкнул, подтолкнув локтём нерадивого бургомистра.
- Многие возлагали большие надежды на новое имя, да и я в их числе. Сегодня ничто не препятствует мероприятию, и я заявляю во всеуслышание…
Камера качнулась, переместившись с Эрменгарды на короля.
- Имя я менять не буду.
Казалось, воздух застыл густым желе. Королева медленно обернулась на сына, и объектив выхватил изумление на грани неверия. Монарх спокойно протянул руку за тетрадью, и женщина поспешила отдать. Даже для неё решение Натрияхлоридия I было неожиданным.
Когда король вновь начал писать, в зале то тут, то там начали раздаваться голоса – неверящие, потрясённые и скептические. Кто-то похлопал, решив, что это шутка. А репортёр впилась взглядом монарха, будто желая прочитать его мысли и первой поведать миру, что происходит. Собравшиеся угомонились без всяких просьб, когда Эрменгарда вновь приняла тетрадь.
- Знаю, звучит это дико, особенно в конце такого трудного пути. Так что я объясню своё решение. Вчера мне явилась Первородная Мяула…
При этих словах собрание ахнуло. Детей Праматери вообще видели единицы, и сейчас в глазах присутствующих монарх как-то возвысился.
- ..и подсказала, что церемония ничего не изменит. Это не значит, что она запретила мне менять имя, просто после разговора я кое-что понял.
Моё имя солёное, это верно. Но оно не означает именно слёзы и страдание, и тем более на судьбу не влияет. Я хочу верить, что когда-нибудь смогу ему соответствовать, быть «солью земли», ведь это значение просто переворачивает мой собственный мир. И оно как никакое другое обязывает придерживаться своей планки, а то и перескочить за неё, подняться выше и провести за собой Царос.
Голос Эрменгарды, ставший вдруг прочувствованным, стих. Она ещё смотрела в тетрадь, но будто задумалась о чём-то. Собрание тоже молчало, осознавая всю глубину ситуации. Король тронул мать за локоть, и та рассеянно обернулась. Так же машинально отдала тетрадь.
В полной тишине монарх написал очередную часть речи, и Эрменгарда, откашлявшись, прочла вновь ставшим властным и отстранённым голосом:
- Несмотря на то, что церемония отменяется, день впустую не пропадёт. Сейчас как раз время обеда, поэтому приглашаю всех в столовую на пир… по случаю оставления моего имени.
При этих словах Натрияхлоридий I лукаво улыбнулся, а Эрменгарда покачала головой.
- После этого желающие могут обратиться ко мне лично с интересующими вопросами – а у вас их много, судя по обилию писем. Не помешает познакомиться заново.
Это была не столько подколка, сколько реальность: ведь монарх действительно практически не видел наместников – то не заставал их дома, то ограничивался отзывами горожан.
Когда слуги распахнули двери в коридор, люди потянулись туда. Вначале тихие голоса крепли, обсуждение разрасталось. И уже из коридора до опустевшего тронного зала донёсся гул разговоров.
Маргарита Штаунберг развернулась к камере.
- Так не состоялось очередное мероприятие по смене имени. И я подозреваю, что больше Его Величество не будет пытаться что-то изменить в своей жизни. Но пройдёмте – следует задать пару вопросов…