***
После того как Нат написал письмо, он снова начал разрабатывать протез. Гитара подчинилась легче, и опасения, что придётся переучиваться, исчезли. Покои наполнила прерывистая мелодия, и на душе стало так легко, что король даже поднялся. Крутнувшись на месте, он прошёлся по комнате в танце, стараясь не упасть, и не глядя на струны. Чувствительные датчики позволяли наощупь определять расположение, но пальцы сейчас казались неуклюжими, как у новичка.
В комнату проникли тёплые солнечные лучи, от ног протянулась длинная тень. Казалось, она решила составить Нату компанию на этом странном одиноком балу. И будто вернулось прошлое, когда он только стал монархом. Уже совершенно один в целой стране, где мало кто его понимал по-настоящему, но ещё не испытавший тех тягот, которые выпали в последний год. Образ накрыл с головой, волнующий и немного пугающий, и Нат уже не желал останавливаться, пытаясь удержать момент и прочувствовать его. Полосы света, чёрная тень и слепящие блики оконного стекла. Мягкая и стремительная музыка, зовущая ввысь, однако сбивающаяся, будто останавливала саму себя. Но конечно, это из-за исполнителя, который изо всех сил пытался подчинить порывам души бионику.
Нога зацепилась за ногу, и момент разорвался на клочки. Мужчина съёжился на полу, сжимая ушибленный локоть и глядя на гитару рядом. Мышцы культей нещадно горели, изо рта рвалось тяжёлое дыхание. Нат со вздохом перекатился на спину, и какое-то время лежал, чувствуя холод, идущий от пола.
Всё же снова начать играть было удивительно трудно! Пожалуй, так же ему было в начале обучения. Брат тоже вот так показывал отрывки песен и говорил, что только упорством можно подчинить себе этот инструмент. Амари выучился сам, наблюдая, как играют на улицах, и благодаря хорошей памяти мог повторить.
Мысль скользнула дальше, и король неожиданно вспомнил об аккордах. Знание о них пришло позднее, тогда же он едва не рассмеялся: до чего проще было бы учиться на них! Именно аккорды составляли любую мелодию, будто ноты в общей симфонии. Король чуть не хлопнул себя по лбу. Как он не догадался начать учёбу Рика с этого?
Вскоре пришёл Тризнов и, проверив ушибленный локоть, поставил королю капельницу. При враче оказалась и мазь: он много чего носил с собой для случаев, подобных этому. Перед обедом забежала Варя, чем порадовала: руки и ноги болели, и король не в силах был не то что продолжать играть, но даже держать книгу. В итоге женщина решила поесть прямо в его покоях, заодно и развлечь.
Тяжело было ничем не заниматься. Гудящие руки так и тянулись к стоящей у кровати гитаре. В отсутствии дела голову начали заполнять мысли, и все из разряда, как он будет жить с железками вместо живых конечностей. И пройдёт ли боль.
А жена подумала да и начала рассказывать об измерении. О гулких каменных коридорах, множестве гобеленов на стенах, о Рике V и предыдущих правителях. О своей работе.
- Ричард II был вот таким же замкнутым, - женщина выловила из супа фрикадельку. – Казался скалой, не ведающей сомнений и страхов. Королева пытается быть подстать ему. Она же такая… увлекающаяся. В чём-то вы похожи, разве что у тебя опыта побольше, всё же общаешься с правителями других стран.
«Заметил, что увлекающаяся», - подумал Нат, качая головой, но не рискнул потянуться за тетрадью.
- Думаю, подружиться вам ничего не стоит. А вот многие в совете воронов будут против дружбы народов, - Варя отставила тарелку. – И в твоём тоже наверняка. Предрассудки.
«Ну да. После принятых мной верных решений кто посмеет выступить против?»
Он хмыкнул, и жена подняла бровь, уловив скепсис.
- Думаешь, нет?
Нат кивнул и пожал правым плечом, стараясь не напрягать левое: почему нет?
- Ну положим, тебе безоговорочно поверят, с такими-то успехами, - жена улыбнулась с гордостью за него. И эта улыбка отозвалась теплом в душе: подумать только, им уже гордятся! – А вот в измерении всё сложнее. Рике V наверняка сейчас нелегко.
Король попытался придать лицу как можно больше выразительности. И жена поняла, что он хотел бы сказать своей открытой улыбкой: он был готов помочь правительнице воронов. И улыбнулась сама.
После того как раствор в капельнице закончился, явился церемониймейстер сообщить, что Андрюшкин готов поговорить с королём. Пришлось взять тетрадь и попросить, чтобы учитель пришёл сам: король бы сейчас не встал и под угрозой обваливающегося потолка.
«Нам надо поговорить наедине» - добавил он для жены, чем заслужил пристальный взгляд.
Илиштольц тем временем покинул комнату.
- По поводу Рика? Я не могу знать чего-то об успехах пажа? Или это личное?
Право же, сегодня многие были ужасно проницательны!
«Мне просто нужен психолог», - сознался Нат.
Во взгляде Вари промелькнуло замешательство.
- Погоди… учитель Рика! Так это из-за него ты тогда в коме лежал?
«Сейчас даю ему ещё один шанс, как и пажу когда-то. Улавливаешь?».
- Ещё бы нет, - она задумчиво куснула кулон. – Но давай я всё же поприсутствую. Мне спокойнее будет, и ты не совершишь ещё одной ошибки.
Король отвёл взгляд. Чтобы в душе копались сразу двое – это было чересчур. Однако воспоминание, как он легко поверил Андрюшкину, заставило передумать и согласиться с Варей. Так что когда психолог вошёл, он был встречен приветствием женщины.
- И вам доброго дня, - Андрюшкин подошёл к столу и развернул стул к кровати, на которой устроились супруги. – Полагаю, это беседа на троих.
- Конечно.
Нат заметил, что жена как-то слишком внимательно теперь смотрит на учителя, и пожалел, что вообще рассказал, какой случай предшествовал коме.
- Итак, вас преследуют кошмары об измерении, правильно я понимаю? Пыточная.
Женщина глянула на короля, и во взгляде читалось возмущение: ей не сказал! Нат махнул рукой и написал:
«Когда навалились дела, кошмары отступили. А сегодня снова начались, и я боюсь, могут продолжиться».
- И вы, как говорили, смирились с последствиями ещё тогда. Даже с собственной смертью.
Нат виновато покосился на Варю: вот что ей необязательно было знать. Ну что ж, сама настояла на своём присутствии. Жена ответила понимающим взглядом.
«Мне даже хотелось, - он помедлил. - К погибшему брату. А во снах именно это: пыточная, один раз я даже предал друзей. И после пробуждения эти фантомы ещё преследуют несколько минут».
Андрюшкин задумчиво покивал.
- Вы закрылись ещё там, в руках палачей. Защитная реакция из детства: что-то не выдать. И сейчас ещё душа удерживает страхи. Я бы посоветовал не гнать от себя воспоминания. Вызовите страх и взгляните ему в лицо. Сделайте то, чего больше всего боитесь.
«И вы думаете, это поможет?» - Написал Нат и скептически взглянул на собеседника.
Он уже представлял, как входит в сон и намеренно сдаётся палачам. Такая ночь обещала быть невероятно весёлой.
- Уверен.
«Вы были уверены и в средстве избавления меня от неудачливости».
- Но страх – не индивидуальная особенность, - подчеркнул Андрюшкин. – Не одни вы страдали в прошлом. Попробуйте, что можете потерять?
«Рассудок?».
- Не думаю. Страх силён лишь тогда, когда мы ему поддаёмся и бежим от него. Сильных и смелых он обходит стороной. В конце концов, необязательно спать в комнате одному при наличии жены.
Слова Андрюшкина были разумны. О подобном противостоянии страху были и детские песенки, и рассказы. Но они оставались далёкой теорией, о которой не вспомнишь, пока не изучишь метод на практике самостоятельно.
Варя с улыбкой обняла мужа.
- А ведь может подействовать. Если что, буду рядом.
Король прижал её руки к себе и взглянул на психолога.
«Интересно, моя теория о том, что его второй совет его реабилитирует, подтвердится?».