Стресс долго копился, и когда семейство спустилось к завтраку, Варя поймала себя на мысли, что её сильно нервирует жужжание протеза Ната. Она попыталась не обращать внимания, но оказалось, что это невозможно.
А потом вообще захотелось сгрызть искусственную руку вместо супа, на который смотреть было просто жалко. Он ведь так и останется несъеденным! Поблёскивал в тарелке, такой красивый, ароматный! До тошноты ароматный…
Жжжик! Звук пробрал до дрожи, даже волосы на голове зашевелились. Взгляд метнулся на протез Ната. Зачем мужу вообще держать ложку левой рукой? Будто нарочно. Жжжик!
- Нат… прекрати, - она сама удивилась, насколько сдавленным стал голос.
Но от звука её сильно мутило.
Муж удивлённо взглянул на Варю, та ответила хмурым взглядом. Надо было сказать, но слова застряли в горле, стало как-то невыносимо обидно. И за протез, и за суп… и за себя.
Ложка грохнула о стол. Все присутствующие вскинули взгляды на Варю. А она, разрыдавшись, вскочила и бросилась прочь.
Нат просто прирос к месту, потрясённо глядя вслед жене. Он так и не понял, что должен был прекратить, но подспудно ощутил чувство вины. Нужно было вскочить, догнать… но не разозлит ли её это ещё сильнее? И он продолжал сидеть, растерянно глядя на двери обеденного зала и машинально вертя в пальцах ложку.
Звон металла о керамику вырвал из ступора. Нат вздрогнул и тут же увидел обращённые на него взгляды. Беловы и матушка продолжали молчать – первые выжидающе, Эрменгарда – с каким-то предвкушением. В её взгляде так и читалось: «ну? Что предпримешь?». Явно ждала развлечения, может, даже битья посуды.
Король вынул блокнот.
«Прошу прощения, но мне нужно удалиться. Приятного аппетита».
Треск бумаги, записка легла на стол. А Нат, глядя себе под ноги, чтобы не оступиться, медленно вышел из зала.
Мысли скользили по произошедшему, а король всё никак не мог понять, что же случилось. И этот взгляд матери… она даже не обеспокоилась, будто наблюдала забавную сценку. То ли знала что-то, то ли не поняла, как всё сложно. Поднявшись на следующий этаж и шагая по коридору, Нат взъерошил волосы, пытаясь привести в порядок мысли. Ничего не понятно. Надо было спросить.
- Шустер!
Крик разорвал спокойствие. Нат резко обернулся и заметил, как по лестнице взлетела рыжая молния. Не успел король отреагировать, как пушистый зверёк ударился о его ногу. Взмахнув руками, король грохнулся на ковёр. Живую кисть обожгла резкая боль, в глазах разорвались вспышки света. Из груди вырвался хрип, по щекам потекли слёзы.
- Ой, Ваше Величество, мяу!
- А я говорил, не бе… Ваше Величество!
Тут же две пары детских рук поспешно перевернули его лицом вверх, и Нат смахнул влагу с глаз. А потом грозно уставился на Рика и Шустера. Рыжий икнул и поджал уши, медленно вжимая голову в плечи.
- Простите, я ему сказал, но… позвать господина Тризнова? – Рик выглядел не менее несчастным.
Король вздохнул, будто вбирая в лёгкие силу, и, опершись о протез, сел. Коротким движением показал, что ничего не нужно. А паж уже вскочил и протянул ему руку, чтобы помочь подняться.
После Нат вынул блокнот из кармана и, хлопнув им по подоконнику, написал:
«Шустер, ну-ка поясни, где ты неправ?».
Мальчики заглянули в запись. Уши Шустера, поднявшиеся было, снова опустились.
- По дворцу нельзя бегать, мяу. Но мне хотелось поскорее поздороваться, мяу! Вы сегодня заняты, мяу?
Его обращённые на Ната глаза засияли азартом.
- А то я такой мячик выиграл, мяу! Только сэр Мадам велел оставить его в холле, но если мы сегодня пойдём играть, вы его обязательно увидите, мяу! Пойдём же, пойдём, мяу?
Король вздохнул, невольно улыбнувшись. Что поделаешь с этим вертлявым мурсианином? А предложение показалось заманчивым.
«Учти, снова начнёшь носиться, где не положено – во дворец больше не пущу!» - Тем не менее пригрозил он.
- Да, мяу! Обещаю, мяу!
Мальчик начал было прыгать от восторга, но Нат жестом его остановил, и тот послушно притих.
- А… пойдём сейчас, мяу?
В ответ Нат указал на покалеченную кисть, которая уже нещадно пульсировала болью. Мурсианин сглотнул и опустил взгляд.
К Тризнову направились все вместе; по дороге Шустер не удержался и рассказал, как ловко отделал главного задиру Пушка и отобрал его новую игрушку.
- Он ревел как младенец, мяу, - прихвастнул полукотёнок.
Король взъерошил его волосы, и мальчик мгновенно отреагировал – уткнулся головой в протез и замурлыкал.
Король не заметил, как потупился паж. А Рик неожиданно для себя почувствовал уже давно забытый укол ревности. Конечно, Шустер воин и герой – разве на таких долго обижаются? А ведь он тоже сделал больно Его Величеству. И король его так быстро простил, тогда как от Рика отказался. Конечно, потом они помирились, но ощущение ненужности осталось.