После завтрака Нат, поцеловав жену, отправился к матушке. Нужно было убедить её не отмахиваться от сестры – всё же родной человек. Мужчина ещё помнил, как они с королевой остались одни, когда умер её любимый старший сын. Не понятые друг другом. Но теперь они хорошо общаются - это даёт надежду, что и с Пегги матушка помирится.
Король так торопился, что споткнулся о собственную ногу. Вместо тактичного стука он довольно ощутимо грохнулся о дверь и, опершись о неё, с досадой потёр лоб. Будет шишка.
- Входи, - прозвучал из-за двери усталый вздох.
Нат кашлянул – больше от смущения, говорить со срывающимся голосом он не собирался - и открыл дверь. Эрменгарда сидела в кресле, листая свежую газету. На сына она даже не взглянула.
Король помедлил, а потом решительно прошёл вперёд. Дверь скользнула следом за рукой, и в тот же миг прищемила палец. Дёрнувшись, Нат рухнул на ковёр. Ответом было шуршание бумаги. Прикусив губу, мужчина зажал палец в кулаке и, поднявшись, опустился в кресло напротив Эрменгарды. На стол лёг блокнот, и Нат застрочил.
«Не будьте так строги с принцессой. Она ведь искренне хочет помириться».
Краем глаза уловив движение, матушка косо глянула на пододвинутый блокнот. Нахмурилась и снова уткнулась в новости.
- Не пытайся свалить заботы о гостье на меня. Ты прекрасно осведомлён, как я отношусь к своей семье.
Король опустил взгляд. Он и не сомневался, что добиться благосклонности по отношению к Пегги с её стороны будет сложно. И забрал блокнот.
- Мой тебе совет, - добавила матушка, перелистывая газету. – Не давай ей ложных надежд. Скажи как есть, и пусть отправляется на все четыре стороны хоть сегодня, - и, чихнув, добавила тише: - Агитировать сына сестры парламентёром – это низко.
Нат вспыхнул. Он же сам в состоянии принимать решения, с чего вдруг такие выводы? Но пока он писал эти строки, возмущение поутихло, и мужчина перелистнул блокнот, передумав показывать.
«Я понимаю ваше недовольство. Но мы многое оставили позади. Неужели примирить разные народы куда легче, чем родных сестёр, у которых всего лишь возникло недопонимание?».
- Выходит, так, - отрезала матушка, прочитав. – Ты бесполезно тратишь моё и своё время. Нет других тем для общения? Оставь роль миротворца для более подходящих случаев. Для меня Андария – прошлая жизнь, и я не собираюсь к ней возвращаться.
«Неужели у вас с принцессой нет ничего общего, что вы так легко отказываетесь от тех, с кем прожили тринадцать лет?» - Гласила следующая запись, король пытливо вгляделся в лицо Эрменгарды.
Слишком показной была её обида. Вероятнее всего, матушка просто решила помучить сестру, чтобы показать, как ей было плохо в разлуке.
«Не рановато ли я взялся их мирить? – Промелькнула мысль. – Может, они бы без меня разобрались?».
Газета легла на стол, королева свысока взглянула на сына.
- Они нами просто воспользуются и снова забудут. Уж извини, ещё раз я не попадусь.
«Мне-то вы дали второй шанс!» - Он бы воскликнул, если бы не было так неприятно слышать собственные хрипы.
Матушка бросила сердитый взгляд на развёрнутую к ней запись и снова чихнула.
- Ты сам его выбил!
Мужчина оторопел. После восклицания в комнате повисла тишина, собеседники смотрели друг на друга со смесью взволнованности и напряжения. Наконец Эрменгарда прикрыла глаза и вздохнула.
Нет, не забыть неуклюжих попыток тогда ещё младшего принца добиться любви матушки. А она была вечно им недовольна, всю любовь отдавала Амари. Нату доставались только окрики или нейтральный тон, будто он был чужим.
И только после смерти брата король понял, что и ей тяжело. И именно то, что они остались наедине, его непрекращающиеся попытки добиться расположения растопили лёд в сердце Эрменгарды. И она сама поняла, что зря плохо относилась к Нату, выплёскивая на него скапливающееся недовольство мужем.
- Хорошо, - прозвучал в тишине её заметно смягчившийся голос. - Возможно… - кашель прервал монолог, но она тут же продолжила. - …Ты прав. Я… попробую.
По взгляду Нат понял: не хотела повторения того, что было между ними. И благодарно улыбнулся.