Мальчику запретили посетить даже празднество; он всю ночь слушал песни и бахвальства, поедая принесённый кусок баранины и тоскливо разглядывая подвески на потолке. А пир и правда был отменный – так пробормотал заплетающимся языком Вис, приползя наутро домой. Мать явилась следом, но уже трезвая и деятельная. Приготовила завтрак, пока младший сын отпаивал старшего рассолом, после чего, подобревшая после пира, с мурлыканьем прижала Шустера к себе. Тот с радостью принял ласку и уже думал, что его простили.
Женщина, не переставая гладить рыжего по голове, промурлыкала:
- Сынок, мур-мур. Поскольку ты всю неделю сидишь дома, приступай к новым обязанностям немедля, мур. Помой посуду, а ближе к обеду выбьешь матрасы и подушки, мур.
Уши мальчика медленно прижались к голове. Ему предстояли незабываемые деньки в женских хлопотах.
***
Вновь приняв власть, Эрменгарда так забегалась, что смогла навестить сына только на следующий день, когда его уже перенесли в медицинскую палату при кабинете Тризнова. Эту часть дворца битва не миновала, но именно её привели в порядок в числе первых, наравне с покоями королевы и тремя комнатами для гостей, куда поселили воронов.
День выдался пасмурным, как и общее настроение. Тёмные, низкие тучи не пропускали ни лучика солнца, и по всей резиденции горел свет голых лампочек, лишённых абажуров и плафонов. Исчезли все ковры, тут и там валялись балки, выбитые двери, поломанные рамы разрезанных картин и обломки мебели, которые постепенно убирали слуги. По коридорам гулял сквозняк из выбитых окон, трепал рваные занавески и срезанные обрывки обоев.
Шагая среди всей этой разрухи, Эрменгарда невольно бросала взгляды в проёмы дверей и видела суету – люди трудились, собирая доски и разбитые предметы, подметая полы. Много же денег теперь уйдёт на восстановление дворца, а вести из города недвусмысленно давали понять: стране снова грозит бедность, если не найти резервный источник средств.
Тризнов оказался в кабинете, и открыл стразу же, как только она постучала.
- Я хочу видеть сына, - бесстрастным голосом сказала женщина, когда врач поклонился.
Серьёзное лицо без тени улыбки её встревожило. Даже Тризнов выглядел обеспокоенным – значит, дело хуже, чем обрисовала Варвара.
- Боюсь, вам не понравится то, что увидите.
Королева нахмурилась, лишь на миг замерев от дурного предчувствия. Но она совладала с собой и прошагала к заново вставленной двери лазарета. Врач не препятствовал, и она вошла.
Первое, что бросилось в глаза – Нат изменился. Его ещё недавно длинные золотые волосы были коротко обрезаны, отчего он казался моложе, совсем юношей. На одеяле лежала только правая рука, а само оно опало, будто части ног не было. Приблизившись, женщина опустилась рядом и тихо позвала, но сын не отреагировал.
Пальцы скользнули к его волосам, и королева вздрогнула - среди светлых прядей проскальзывали совсем седые. Эрменгарда хотела поправить одеяло и только сейчас заметила, как странно провисает ткань. Отбросив часть его в сторону, она с ужасом поняла, что одной руки у Ната больше нет.
- Тризнов… что произошло? – Выдохнула королева.
- Как мне объяснили, он попал в руки палачей, - ответил врач, остановившийся у двери. – Это всё, что удалось спасти после пыток.
Рука королевы сжала кромку одеяла так, что побелели костяшки пальцев. Женщину затрясло.
«Пытки! Непозволительно, кощунственно!».
Дыхание Ната участилось, он двинул головой. Эрменгарда бросила взгляд на его лицо, выпрямляясь. Но король так и не открыл глаз, зато засуетился Тризнов.
- Он ещё болен, и вам лучше здесь не задерживаться.
За спиной послышались быстрые шаги, потом плеск воды из кабинета. Королева обеспокоенно приложила пальцы к щеке сына – лоб был скрыт подвешенным мешочком со льдом.
Снова приближающиеся шаги, запахло уксусом. Женщина поднялась.
- Он будет в порядке? Сможет управлять королевством? Он не помешался от пыток?
Тризнов обошёл кровать и поставил тазик с водой на тумбочку.
- Его доставили ко мне уже бессознательным, и пока не придёт в себя, ничего сказать не смогу.
- А это что? – Королева ткнула пальцем на руку Ната, только сейчас заметив поблёскивающую там металлическую железку, напоминающую звено кольчуги.
- Мне сказали, что очень важно его оставить. Полагаю, вам лучше спросить об этом у леди Варвары.
Эрменгарда яростно прищурилась. Она знала, кто ей ответит на все вопросы, и намеревалась как следует расспросить девчонку, оказавшуюся представителем враждебного народа.