Между тем религия приносит обществу и государству тонкие и всепроникающие дары. Традиционные ритуалы успокаивают дух и связывают поколения. Приходская церковь становится коллективным домом, объединяющим людей в общину. Собор возвышается как продукт и гордость объединенного муниципалитета. Жизнь украшается священным искусством, а религиозная музыка изливает свою умиротворяющую гармонию на душу и коллектив. К моральному кодексу, не свойственному нашей природе, но необходимому для цивилизации, религия предлагает сверхъестественные санкции и поддержку: всевидящее божество, угрозу вечного наказания, обещание вечного блаженства и заповеди, имеющие не шаткий человеческий авторитет, а божественное происхождение и непреложную силу. Наши инстинкты формировались на протяжении тысячи веков незащищенности и погони; они приспособлены к тому, чтобы быть жестокими охотниками и прожорливыми полигамистами, а не мирными гражданами; их некогда необходимая энергичность превышает нынешние социальные потребности; они должны проверяться по сто раз на дню, осознанно или нет, чтобы сделать общество и цивилизацию возможными. Семьи и государства, начиная с доисторических времен, прибегали к помощи религии, чтобы умерить варварские порывы людей. Родители находили религию полезной для приручения своенравного ребенка к скромности и самоограничению; педагоги ценили ее как ценное средство воспитания и воспитания молодежи; правительства давно искали ее сотрудничества в создании общественного порядка из разрушительного эгоизма и природного анархизма людей. Если бы религии не существовало, великие законодатели - Хаммурапи, Моисей, Ликург, Нума Помпилий - изобрели бы ее. Им не пришлось этого делать, поскольку она спонтанно и многократно возникала из потребностей и надежд людей.
На протяжении целого тысячелетия, от Константина до Данте, христианская церковь предлагала людям и государствам дары религии. Она превратила фигуру Иисуса в божественное воплощение добродетелей, с помощью которых грубые варвары могли быть пристыжены цивилизацией. Она сформулировала вероучение, которое делало жизнь каждого человека частью, пусть даже скромной, возвышенной космической драмы; оно связывало каждого человека судьбоносными отношениями с Богом, Который создал его, Который говорил с ним в Священном Писании, Который дал ему моральный кодекс, Который сошел с небес, чтобы претерпеть унижение и смерть во искупление грехов человечества, и Который основал Церковь как хранилище Его учения и земной проводник Его силы. Год за годом нарастала величественная драма; святые и мученики умирали за вероучение и завещали верующим свой пример и свои заслуги. Сто форм - сто тысяч произведений искусства - интерпретировали эту драму и сделали ее яркой даже для безграмотных умов. Дева Мария стала "прекраснейшим цветком всей поэзии", образцом женской нежности и материнской любви, адресатом самых нежных гимнов и посвящений, вдохновительницей величественной архитектуры, скульптуры, живописи, поэзии и музыки. Впечатляющая церемония ежедневно поднимала с миллиона алтарей мистическую и возвышающую торжественность мессы. Исповедь и покаяние очищали раскаявшегося грешника, молитва утешала и укрепляла его, Евхаристия приводила его к потрясающей близости с Христом, последние таинства очищали и помазывали его в ожидании рая. Редко когда религия достигала такого мастерства в своем служении человечеству.
Церковь была на высоте, когда благодаря утешениям своего вероучения, магии своего ритуала, благородной морали своих приверженцев, мужеству, рвению и честности своих епископов и высшей справедливости своих епископских судов она заняла место, освобожденное римским императорским правительством, в качестве главного источника порядка и мира в Темные века (приблизительно 524-1079 гг. н. э.) христианского мира. Церкви, как никакому другому институту, Европа обязана возрождением цивилизации на Западе после наводнения варварами Италии, Галлии, Британии и Испании. Ее монахи осваивали пустующие земли, ее монастыри давали пищу беднякам, образование мальчикам, ночлег путешественникам; ее больницы принимали больных и обездоленных. Ее женские монастыри давали приют безмужним женщинам и направляли их материнские порывы на социальные цели; на протяжении веков только монахини обеспечивали школьное образование для девочек. Если классическая культура и не погибла полностью в потоке неграмотности, то только потому, что монахи, допустив или допустив гибель многих языческих рукописей, скопировали и сохранили тысячи из них, а также сохранили греческий и латинский языки, на которых они были написаны; именно в церковных библиотеках, в Санкт-Галле, Фульде, Монте-Кассино и других местах, гуманисты Возрождения нашли драгоценные реликвии блестящих цивилизаций, которые никогда не слышали имени Христа. На протяжении тысячи лет, от Амброза до Вулси, именно Церковь готовила учителей, ученых, судей, дипломатов и государственных министров Западной Европы; средневековое государство опиралось на Церковь. Когда Темные века закончились - например, с рождением Абеляра, - именно Церковь построила университеты и готические соборы, предоставив людям дом для интеллекта и благочестия. Под ее защитой философы-схоласты возобновили древнюю попытку истолковать жизнь и судьбу человека с помощью разума. На протяжении девяти веков почти все европейское искусство вдохновлялось и финансировалось церковью ; и даже когда искусство приняло языческую окраску, папы эпохи Возрождения продолжали покровительствовать ему. Музыка в ее высших формах была дочерью церкви.