Оруженосец, чужак-северянин, уж больно гордый и дерзкий!
Нет ни одной вам больше встречаться причины веской,
Но в галерее вы снова столкнулись. Взял за руку, резко,
Больно, и слёзы из глаз, и тёмный синяк, как вены.
Законы родного гарема не объяснить и не спрятать,
Больше не можешь при нём ни сдерживаться, ни плакать,
Страшно и за себя, за то, что снова придётся падать,
Быть может, тебе перед кем-нибудь на колени.
Молить о пощаде, выслуживаться — как же всё-таки стыдно!
«Лгунья!» — пощёчиной, жаркой и очень обидной.
Но только такая твоя, девочка, доля, видно —
Срываться со скал, ошибаться, теряться и только стараться расти.
Быть может, он понял, не сразу, но это не так теперь важно,
Как ты волновалась, боялась, как было неловко и страшно,
Он тоже такой же, как ты — вспыльчивый, но отважный,
Достаточно смелый, чтоб первым тихонько сказать: Прости.
Ты послушай, Арселия, ангел небесный,
Север в сердце моем дивно песню слагает!
Он поёт: в Недоре’, в час спокойный, вечерний
Ветер треплет пшеницу, волнами качает…
Ты послушай, Арселия, дочь пустыни народа.
Лунный лик над Дармсу’дом восходит, сияя…
Но милей мне луч солнца, бежит он с востока,
Островами Зелёными путь завершая…
Говорят, мои волосы вьются красиво,
Что крылом вороным ниспадают на плечи.
Я порою мечтал, что играешь шутливо
С ними ты, коротая со мной целый вечер…
Ты послушай, Арселия, ангел небесный,
В моем северном сердце, израненном болью
Образ девушки нежной — сестры моей — светлый
Вечной скорбью остался, истлевшей любовью…
Ты послушай, Арселия, ангел небесный,
Над Империей ты воссияла звездою,
Я — захватчик суровый, и долг ненавистный
Разлучит нас навек… А я — сердце открою!
Защитив от предателей трон королевский,
Чёрный Волк побежит к счастью вместе с тобою!