— Не думаю. Вроде бы нет.
— Звучит не очень уверенно.
Арселия улыбнулась смущенно и чуть пожала плечами.
— В последнее время я ни в чем не уверена, — она сделала робкий шаг назад. — Я прервала ваше занятие, к тому же, совершенно напрасно.
— Не страшно.
Ульф полуобернулся к оруженосцу, и Ликит тут же подошел, чтобы принять у господина ненужный уже тренировочный меч.
— Я хотел сообщить вам чуть позже, — продолжил регент. — Но раз так вышло и мы встретились сейчас, то у меня для вас новость: отныне вы официально входите в состав малого совета империи.
Глаза ее округлились.
— Но… это ведь против правил! Моя роль определена законом, и, увы, распоряжаться я могу лишь своей жизнью и имуществом, а не судьбами народов.
— Законы пишутся людьми, как вы заметили совсем недавно, — ответил Ульф. — И люди могут их менять.
— Это огромная ответственность. И честь для меня, — церемонно произнесла она. — Но как человек я должна поблагодарить вас. Это один из самых ценных даров, который я могла бы получить.
— Что ж, ваша благодарность — не меньший дар, — его голос прозвучал непривычно низко, с легким оттенком хрипотцы.
Арселия чуть покраснела и, чтобы скрыть смущение, поправила и без того идеально лежащую на волосах накидку.
— Оставлю вас, я и так злоупотребляю вашим вниманием.
— Хотите, я провожу вас до покоев?
— Нет-нет, — на ее лице проскользнул испуг. — В этом нет необходимости, со мной служанка. Кроме того, простите, но ваше появление в гареме в таком виде несколько… неуместно.
Ульф покосился на свою одежду и мысленно выругался. По меркам юга сейчас его внешний вид мало походил на приличный и совершенно не годился для прогулок в компании самой знатной женщины государства. Регент попытался пригладить растрепавшиеся волосы и произнес, чтобы хоть немного смягчить неловкость момента.
— Простите, не подумал о том, как это может выглядеть со стороны.
— Это я поступила неразумно, прервав ваше занятие, — она отошла еще на полшага. — Думаю, мне уже пора уходить.
— Как вам угодно, госпожа, — склонил голову Ульф, буквально прожигая ее взгладом.
Арселия торопливо развернулась, полностью игнорируя разочарованное бормотание Гайды, и поспешно скрылась за углом. Лишь когда площадка осталась за поворотом, императрица позволила себе шумно выдохнуть и прижаться спиной к прохладному камню стен.
Лицо и руки ее пылали, мысли в голове проносились беспорядочной пестрой стайкой. Прошло немало времени, прежде чем она снова смогла взять себя в руки и вернуть лицу привычное невозмутимое выражение.
— Гайда, — тихо простонала она. — Меня будто горячей водой окатило, никогда такого раньше не чувствовала. Что со мной происходит?
— Ничего особенного, госпожа, просто волнение. Да и, правду сказать, причина более чем уважительна, — служанка осторожно погладила ее по руке. — Даже странно, что никогда прежде вам не доводилось ощущать подобного. Вы ведь живая женщина. Так уж мы устроены.
— Я мать наследника, вдова императора, я должна хранить верность памяти мужа, иначе потеряю сына. Я не имею права на чувства и желания, — глухо откликнулась Арселия.
— Никто из нас не имеет, — тихо вздохнула Гайда. — Но жизнь иногда решает за нас.
Глава 8
Дом Зафира вар Ияда сиял вечерними огнями. Их мягкий золотистый свет вырывал из темноты каменную ограду, увенчанную поверху острыми коваными пиками, дорожку к воротам, вымощенную чуть мерцающим камнем, низкорослые апельсиновые деревья и раскидистые, могучие арфалавилы. Их белая кора ночью казалась светящейся, а пышная зеленая листва прикрывала от лишних взоров богатое жилище одного из знатнейших семейств Дармсуда.
А посмотреть было на что: витые колонны и мраморные балюстрады галерей, каменное кружево, очерчивающее аркады и дверные проемы. Вдоль второго и третьего этажа тянулись многочисленные окна, прикрытые специальными ставнями — машрабия — изрезанными сложным рисунком, напоминающем то ли звезды, то ли цветы. Крыша и вовсе блестела золотом.
Чуть дальше в тени сада прятались более скромные постройки: конюшни, хранилища для еды, домик прислуги и рабов.
Зафир вар Ияд не считал нужным проявлять скромность ни в чем. Подобно другим представителям старой знати, он полагал демонстрацию богатства своей обязанностью. Древняя кровь — признак могущества рода, а достаток — доказательство мудрости и влиятельности.