И тут же обнаружил, что внезапная схватка с поражающими факторами пространственной бомбы настолько лишила его чудесных возможностей, что даже привычная серость на месте Найдена не появилась.
Это было полное фиаско. Но оно ничуть не стало для Осетра неожиданностью. Он даже не удивился.
Привычка, знаете ли… Привычному обычно не удивляются!
Что ж, придется снова организовывать посещение Крестов. Подзарядить «аккумулятор»… А для этого нужно обязательно повстречаться с Дедом. Пусть этот вояж опять станет его заботой.
– Мне кажется, нас с тобой скоро отзовут с борта «Георгия Победоносца», – сказал Найден.
Словно мысли читал.
Говорят, лучшее положение при императорском дворе занимают те люди, которые умеют предугадывать желания властителя… Главное для них – вовремя оказаться в нужное время в нужном месте и сделать необходимое правителю!
Осетр мотнул головой.
Да что ж такое! Экие мысли лезут в голову! Можно подумать, императорская корона уже у бастарда в карм… то есть на макушке!
– Чего головой мотаешь, командир? Полагаешь, не отзовут? Полагаешь, так и будем тянуть лямку на фрегате?
– Не обращай внимания! Это я от забот отмахиваюсь. – Осетр подмигнул. – Раз кап-три Сибирских решил, что мне надо отдохнуть, значит, все должностные проблемы побоку. Лежи кверху пузом и не рыпайся…
Найден мгновенно помрачнел:
– И в самом деле… Он же меня специально предупредил. А я тут с глупыми вопросами…
Он сконфузился, виновато почесал затылок и через пару минут совсем уж пустого трепа ретировался.
Осетр снова расположился на койке и вскоре почувствовал, что его неумолимо клонит в сон.
Странно, ведь только что бездумно провалялся!.. Обычно «росомахи» после этого чувствуют себя прекрасно отдохнувшими.
Возможно, необычная сонливость была психологической реакцией на пребывание в плену. А может, физической – на «работу» с пространственной бомбой.
По большому счету, конечно, такие «эксперименты» должны делаться под неусыпным контролем медиков, со сдачей разного рода анализов, с томографическими исследованиями, или как они там называются… Кто знает, может, эти «Магеллановы Облака» – жуткий вред для организма…
Однако ничего не поделаешь, до томографических исследований нам как до… Магеллановых Облаков! Можно, конечно, напроситься на эти исследования, да только «росомахи», так не поступают. С точки зрения любого «росомахи» ничего с ним, Осетром, не случилось! Ну побывал в плену… Так ведь не пытали, не мучили… Не бегал по джунглям-пустыням, не перенапрягал мускулы рук-ног и сердечную мышцу, не жил неделями впроголодь, не пил, задерживая дыхание, болотную воду… Небось, каперанг Приднепровский велел главному медику дать пару дней отдыха, сам бы Сибирских никогда о «росомахе» не озаботился.
Эти гвардейцы, господин капитан первого ранга, ребята железные, для них все плены и схватки – мелочь…
Заснуть Осетру не дали.
Люк в каюту дематериализовался, и через комингс перешагнул сам капитан корабля.
Осетр вскочил с койки, но Приднепровский махнул рукой:
– Лежите, Башаров, лежите!
Следом за командиром в каюту никто не вошел, и Осетр понял, что разговор его ждет из тех, что происходят с глазу на глаз.
– Это по моему приказу Сибирских упек вас на внеочередной отдых. – Каперанг обвел взглядом каюту, как будто впервые очутился на борту военного корабля.
Осетр ждал продолжения.
– Я получил из Адмиралтейства приказ немедленно откомандировать вас и старшего лейтенанта Мормышева на Дивноморье, в распоряжение полковника Засекина-Сонцева.
Осетр кивнул, хотя это объяснение совершенно не объясняло, с какой стати его упекли едва ли не под домашний арест.
– Более того, мне приказано объявить капитана Башарова погибшим при исполнении воинского долга в схватке с пиратами и доложить об этом по всем флотским каналам. Вашей десантной роте уже объявлено о случившемся.
«Яна!» – встрепенулся Осетр и вскочил с койки.
– А девушке… А заложнице… А княжне Чернятинской?
Приднепровский чуть помрачнел:
– Заложнице мы пока ничего не говорили. Никаких приказов не поступило. Тут решать вам самому, капитан.
– Я понимаю… – Осетр задумался.
Конечно, ему жутко хотелось снова увидеть Яну.
В конце концов, он это заслужил. Так повелось испокон веков: мужчина, спасший женщину, всегда получает приз. Жаркие объятия, страстные поцелуи, слова признаний, произносимые громким шепотом. И плевать на чужие уши!
Так оно все выглядит в немногих мелодраматических фильмах, которые ему довелось увидеть.