Король Яков III три дня скрывался в Нонанкуре у подруги г-жи Лопиталь, затем, выехав в переодетом виде, он по дороге получил письмо от своей матери, добрался до гавани в Бретани, где ему предстояло погрузиться на судно, и благополучно прибыл в Шотландию.
Через неделю после этих бесполезных гонок Дуглас вернулся в Париж, с невероятной наглостью и бесстыдством крича о нарушении международного права.
Что же касается лорда Стэра, то он отправился к регенту, чтобы пожаловаться на это же самое нарушение; однако регент изложил ему весь его замысел во всех подробностях, призвал его помалкивать о случившемся и, ограничившись прекращением начатого расследования, вернул послу двух его головорезов, арестованных в Нонанкуре.
Дуглас, черпавший свою силу в поддержке со стороны лорда Стэра, еще какое-то время оставался в Париже, с вызывающим видом появляясь на празднествах и театральных спектаклях.
Но, поскольку регент его больше не принимал, а порядочные люди навсегда захлопнули перед ним дверь, он исчез и никогда более не появлялся.
Английская королева вызвала г-жу Лопиталь в Сен-Жермен, поблагодарила ее и подарила ей свой портрет, испытывая при этом чувство выполненного долга.
Госпожа Лопиталь умерла, оставаясь почтмейстершей в Нонанкуре.
VI
Люксембургский дворец. — Телохранители герцогини Беррийской. — Господин де Лозен и его племянник. — Жизнь Филиппа II с того времени, как он стал регентом. — Госпожа д'Аверн. — Госпожа де Собран. — Госпожа де Фалари. — Госпожа де Парабер. — Сотоварищи регента. — Бранкас. — Канийяк. — Носе. — Раванн. — Бриссак. — Ужины в Пале-Рояле. — Привратник Ибанье. — Ширак. — Беглый взгляд на литературу той эпохи. — Писатели того времени. — Фонтенель. — Спаржа в оливковом масле. — Лесаж. — Кребийон. — Детуш. — Вольтер. — Людовик XV.
Пока юный король, вернувшись из Венсена в Тюильри, подрастает под надзором герцогини де Вантадур; пока продолжаются расправы над откупщиками; пока Ло закладывает основы своей системы; пока Дюбуа добивается в Лондоне подписания договора о Тройственном альянсе; пока, наконец, Яков III, избежав ловушки в Нонанкуре, пытается отвоевать тройной трон своих предков, Париж оправляется от испытанного потрясения; герцог Орлеанский, если только не случается какое-нибудь непредвиденное дело, возвращается к своему привычному существованию, а герцогиня Беррийская, его старшая дочь, с головой кидается в ту безумную жизнь, какой даже посреди колоссальной распущенности, общей для описываемой эпохи, она обязана отдельным упоминанием у историков и летописцев.
Вследствие ссор с герцогиней Орлеанской, своей матерью, а также желая быть более свободной в своих действиях, за которыми в Пале-Рояле беспрестанно надзирала принцесса Пфальцская, ее бабка, герцогиня Беррийская попросила у регента разрешения жить в Люксембургском дворце, и регент, будучи добрым отцом, поспешил дать ей на это согласие.
Стоило герцогине Беррийской обосноваться в Люксембургском дворце, как все те страшные плотские наклонности, что таились в ней, развились в полную силу.
Ее первая прихоть заключалась в желании иметь отряд телохранителей.
Герцог Орлеанский, который ни в чем не мог отказать своей любимой дочери, предоставил ей телохранителей; однако одновременно он пожелал, чтобы и у его матери, принцессы Пфальцской, был такой же отряд.
Выбрать дворян, которые должны были составить отряд телохранителей и, находясь при ее особе, беспрекословно подчиняться ее приказам, стало для герцогини Беррийской серьезным делом.
Еще более важным делом стал выбор их капитана, их лейтенанта и их знаменщика. Должность капитана была предоставлена шевалье де Руа, маркизу де Ларошфуко, а должность знаменщика — шевалье де Куртомеру.
Оставалось выбрать лейтенанта.
Однажды утром, когда г-жа де Понс, камерфрау герцогини Беррийской, руководила одеванием принцессы, она попросила ее дать эту должность г-ну де Риону.
— А что представляет собой господин де Рион? — спросила принцесса, пытаясь припомнить, с лицом какого человека могло иметь связь это имя.
— Ну как же, госпожа герцогиня! Это очень знатный дворянин, младший отпрыск семьи Эди, сын сестры госпожи де Бирон и, следовательно, племянник господина де Лозена.
— Да я не об этом спрашиваю вас, дорогая: вы ведь знаете, что мне нравятся приятные лица.