Шарлотта Елизавета Баварская стала второй женой Месье, сменив очаровательную и кокетливую Генриетту Английскую, которая умерла в 1670 году, отравленная, по всей вероятности, шевалье де Лорреном и маркизом д’Эффиа.
Новая герцогиня Орлеанская родилась в Гейдельберге 7 июля 1652 года, на седьмом месяце беременности своей матери.
Позволим чистосердечной принцессе самой изобразить свой телесный портрет. Ее нравственный портрет мы позаимствуем у Сен-Симона, Дюкло и других авторов того времени. Вот что говорит она сама:
«Следует признаться, что я ужасающе некрасива, о чем, впрочем, мне ничего не стоит сказать. У меня неправильные черты лица, маленькие глаза, короткий и толстый нос, плоские и растянутые губы, отвислые щеки и крупное лицо — все это не делает мой облик привлекательным; при этом я малорослая, кургузая и толстая… Чтобы узнать, предвещают ли мои глаза ум, их следует рассматривать в микроскоп или через очки, иначе судить о них будет трудно, и, вероятно, на всем свете не найти рук грубее моих…
В детстве я всегда отдавала предпочтение шпагам и ружьям перед куклами и очень хотела быть мальчиком, что едва не стоило мне жизни. И в самом деле, услышав, что Мари Жермен сделалась мужчиной благодаря тому, что она постоянно прыгала, я, дабы подобное изменение произошло и со мной, стала совершать такие страшные прыжки, что лишь чудом не сломала себе шею».
При всем том принцесса Шарлотта взрослела и, взрослея, становилась ужасной дурнушкой, как она сама говорит о себе.
Однако она была принцессой, а это давало полную уверенность в том, что ей, при всем ее уродстве, удастся выйти замуж.
Впрочем, несмотря на свое уродство, она сумела вызвать подлинную любовную страсть. Этим странным влюбленным был Фридрих, маркграф Баден-Дурлахский. Он сделал все, что мог, чтобы заставить принцессу полюбить его, но странное дело: хотя он был молод и красив, ужасная дурнушка не была расположена к нему. Несчастному маркграфу понадобилось огромное время, чтобы утешиться после этой неудачи, и на принцессе Гольштейнской он женился лишь по принуждению, под нажимом своих родственников, да и то лишь когда у него пропала всякая надежда жениться на принцессе Пфальцской.
Но этим дело не кончилось. Ее задумали выдать замуж за Фридриха Казимира, герцога Курляндского. Он был влюблен в другую женщину, и эта другая женщина была принцесса Марианна, дочь герцога Ульриха Вюртембергского; однако родители герцога Курляндского обратили взор на принцессу Пфальцскую и, отказав сыну в согласии на желанный ему брак, потребовали, чтобы он посетил Гейдельберг, ибо питали надежду, что чары принцессы Шарлотты с успехом подействуют в ее пользу; но стоило ему бросить на нее взгляд, как он обратился в бегство и испросил разрешения отправиться в армию, предпочитая скорее погибнуть, чем жениться на подобном чудовище.
Принц Казимир все еще спасался бегством, а принцесса Пфальцская все еще смеялась, вспоминая впечатление, которое она произвела на своего жениха, как вдруг прибыли посланцы короля Людовика XIV, предложив ей вступить в брак с герцогом Филиппом I Орлеанским.
Объяснить, какая причина подвигла великого короля к заключению этого брачного союза, легко. Благодаря своему собственному браку с дочерью Филиппа IV он ступил ногой в Испанию; благодаря браку Генриетты Английской и Месье он ступил ногой в Англию; благодаря брачному союзу Месье с дочерью предпоследнего курфюрста из Пфальцской ветви Циммернов он ступал ногой в Германию.
Для принцессы Шарлотты этот брак был событием огорчительным: ей предстояло занять место принцессы, умершей насильственной смертью; она выходила замуж за принца, обладавшего странными наклонностями, которые были общеизвестны; наконец, она должна была появиться при королевском дворе, где, по ее словам, лицемерие считалось умом, а чистосердечие — глуповатостью.
И потому она чинила этому брачному союзу все возможные препятствия, однако здесь были замешаны государственные интересы, и ей пришлось подчиниться.
По прибытии в Сен-Жермен ей почудилось, что она свалилась туда с луны. На брата короля она произвела то впечатление, какое производила обычно, то есть показалась ему уродливой. Увидев ее, он обратился в бегство, как это прежде сделал герцог Курляндский.
Король Людовик XIV, поскольку не он взял ее в жены, был с ней, напротив, чрезвычайно мил. Он наведался к ней, сопроводил ее к королеве, сказав при этом: «Не беспокойтесь, сударыня, ибо она будет страшиться вас больше, чем вы будете страшиться ее», а во время всех торжественных приемов садился возле нее, указывая ей, когда она должна вставать и когда садиться.