Вскоре из замка Шамбе пришло известие. Подозрения Маргариты подтвердились — губернатор Анжу открыто жил в Сомюре со своей якобы невестой, по описанию невероятно похожей на исчезнувшую графиню де Ренель. Невесту эту звали Анной-Региной(!) де Лаварден и она уже находилась в интересном положении.
— Вот это да! — воскликнула Марго, прочитав донесение, — Оказывается, в Анжу начали воскресать утопленницы! Вот уж не знала, что покойная баронесса Лаварден доплыла из Сены к берегам Луары и любовь Бюсси вернула её с того света! Просто чудеса творятся в Сомюре, если верить слухам. Анна-Регина! Нет, ну какова наглость! Ещё и присвоила себе имя этой бедной кузины Филиппа! Теперь-то мне понятна вся эта история с визитом к Рене двух ведьм Монпасье и нашей графинюшки… Ха, а моя-то матушка была уверена, что они её собрались отравить. Яснее ясного, что Регина отравила соперницу, а чтобы сбросить концы в воду, она в эту самую воду столкнула Анну. Филипп, видимо, совсем голову от любви потерял, что закрыл на всё на это глаза. Что ж, пора воздать ей по заслугам.
На следующий же день Марго отправила письмо в Париж, к которому приложила донесение Франсуазы, со своими догадками и соображениями. По всему выходило, что графине де Ренель смело можно было предъявлять обвинения в кровосмешении и убийстве. Второе письмо, содержащее подробные указания к действию, гонец повёз в замок Монсоро к Франсуазе де Шамб.
Октябрь выдался сухой, тёплый, ветреный, словно природа просила прощения у людей за гнилое, душное лето, принёсшее болезни и неурожай. Воздух был свежий, чистый, будто прозрачный. Небо, с которого утренние ветра, казалось, сдували пыль и хмарь, поражало звенящей густой синевой, не имеющей дна.
Бюсси стрелой летел вдоль кромки леса, пестреющего то летней зеленью, то осенним золотом, не слыша и не видя ничего, кроме удаляющейся серой тени. Словно захваченный азартом всадника, Шарбон стелился над землёй, обгоняя ветер. Комья земли вместе с редкими колосьями и клочками травы летели из-под копыт, охота осталась далеко позади, в лесной чаще. Звук рогов, лай собак и звонкий голос пажа становились всё глуше. Во всём мире не было ничего, кроме этой погони. Вожделенная добыча то приближалась, то отрывалась так далеко, что становилась неясным силуэтом вдалеке.
Только Луи напрасно доверился любимцу Регины. Этот конь и так всегда был с норовом, а тут, видимо, чувствуя, как изменилось отношение Бюсси к его хозяйке, решил устроить маленькую пакость седоку. И вот эта хитрая бестия в тот самый миг, когда волк уже начал припадать на одну лапу, остановился на скаку, да так резко, что Бюсси чудом не перелетел через его голову. Графу понадобилось всё его умение, чтобы удержаться в седле. От неожиданности он не сразу понял, что произошло, а когда попытался найти взглядом волка, понял, что добыча ускользнула, растворившись в густом подлеске.
— Упрямая скотина! — с досады Луи стегнул плеткой жеребца.
Шарбон, не привыкший к подобному непочтительному обращению, взбрыкнул и гневно захрапел.
— Мне следовало ожидать подвоха! Не зря тебя выбирал проклятый Гиз! Если бы ты не принадлежал Регине и не стоил бешеных денег, я бы тебя уморил, клянусь подолом Марии Египетской!
Конь тяжело поводил боками и мелко дрожал — в бешеной скачке он честно выкладывался до предела, но Луи уже понял, что от этого скакуна можно было ожидать чего угодно. Он бы не удивился, если бы Шарбон сейчас заговорил человеческим голосом и высказал много интересного из того, что думал сейчас о графе — а Бюсси был уверен, что этот конь на самом деле ДУМАЛ. Поистине, его сестрица обладала редким даром собирать вокруг себя всякую чертовщину — от герцогини де Монпасье до проклятого мастиффа, который взял себе в привычку заваливаться ночью в их постель, нагло влезая между ним и Региной. Та, естественно, хохотала — ей всё забава! — а Луи вынужден был полночи ворочаться, отвоёвывая у нахальной псины место в собственной кровати.
Отведя душу в громких проклятьях и ругательствах, Луи всё же смирился с неудачей и повернул коня в сторону Сомюра. Но не проехал он и двух лье, как навстречу ему вылетела из-за пригорка прелестная амазонка, в которой он без труда узнал Франсуазу де Шамбе. "Да, всё-таки зря я выехал из дома", — подумал он. Но не поворачивать же теперь в другую сторону — Бюсси никогда в своей жизни не бегал от женщин. Даже если они сами преследовали его. Но на лице Франсуазы отразилось такое неподдельное удивление, что Луи мгновенно поверил — она никак не ожидала встретить здесь своего бывшего любовника. Увы, он не обладал прирождённой проницательностью Регины.
Бюсси снял шляпу и почтительно склонил голову. Франсуаза подъехала ближе и протянула ему руку для поцелуя, словно намекая на то, что готова забыть прошлые обиды.
— Приветствую вас, очаровательная амазонка, — уж что-что, а придворная галантность не изменяла ему никогда, — не сочтите за навязчивость, но каким чудом вы — здесь?
— Я искренне рада встрече с вами, граф, хотя, признаться, она и стала для меня полной неожиданностью. Видите ли, замок моего мужа, Монсоро, совсем недалеко отсюда. После блеска и шума королевского двора невольно начинаешь скучать в провинции, даже в Анжу, вот я и решила немного развеяться, посмотреть окрестности. Познакомиться с соседями.
— ???
— Не успели мы с Шарлем приехать из Парижа, как на нас обрушилась целая лавина рассказов о новых обитателях Сомюра, о том, какой фурор произвела красота невесты губернатора, как мужественно вела она себя во время эпидемии и какую перестройку затеяла в замке. Говорят, в восточном крыле делается что-то грандиозное. Насколько я помню, должность губернатора Анжу король отдал вам. Жаль только, что я не знакома с вашей невестой. Если не секрет, кто она? Я питаю надежду подружиться с ней. Знаете, я здесь что-то совсем заскучала.
Луи на мгновение прикрыл глаза, с ужасом понимая, что если Франсуаза хотя бы издали увидит его "невесту" — его родную сестру, да ещё и на сносях! — катастрофы будет не избежать. Франсуаза никогда не простит его любимой ни того, что Луи бросил её из-за сестры, ни саму Регину из-за скандальной истории с хорьком. И всё бы ничего — Бюсси и не из таких передряг выпутывался. Но Регина…
Погасшая было любовь вспыхнула, словно сухая трава, от одной искры беспокойства за её безопасность. И за ребёнка. Луи должен был любой ценой оградить свою возлюбленную от опасной соперницы. У него был только один выход — отвлечь Франсуазу от мысли о приезде в Сомюр. Не дать даже малейшего повода к разговору о Регине. У него было сейчас только одно оружие — его знаменитое мужское обаяние, против которого графиня однажды уже не смогла устоять. И Бюсси ринулся в бой. Наверное, никогда ещё в его жизни не было более опасной дуэли, чем этот тайный поединок с женщиной.
— Вы можете мне не поверить, графиня, воля ваша, но я безумно рад встретить вас здесь. Долина Луары, без сомнения, жемчужина Франции, но до сего дня у неё был один весьма существенный недостаток, — эту неприкрытую лесть сопровождал завораживающий взгляд томных чёрных глаз.