Такая система вполне оправдывала себя. Но все осложнялось, если дежурил эпидемиолог. Создавалось впечатление, что он вообще не имеет никакого понятия о медицине. В этот день не жди покоя. Эпидемиолог Сережа Пачкин, старший лейтенант, отвечал за санитарное состояние бригады, он должен был не допускать возникновение любых эпидемий (брюшного тифа, дизентерии, малярии и, конечно, вирусного гепатита, то есть желтухи). Но это было не под силу даже Господу Богу, где уж справиться Сереге. Он нещадно засыпал хлоркой все туалеты (глаза слезились у посетителей от его усердий). Но, увы… Массовые инфекционные заболевания не оставляли бригаду.
Заступив дежурным врачом, он вызывал по всяким пустякам то хирурга, то терапевта. Прием больных всегда заканчивался тем, что Пачкин приглашал обоих спецов в комнату и показывал в один угол – там хирурга ждут, а там, он указывал в противоположном направлении – терапевта. Такой «бардак» быстро всем надоел, Серегу (к его радости) перестали совсем ставить в дежурство.
Выполнив все необходимые «забеги» (кухня, наряд и пр.), Невский успешно провел прием, даже не приглашал терапевта, разобрался со всеми больными – чаще приходили больные гепатитом, их он направлял в госпиталь. Только собрался отдохнуть. Вошел Сережа Пачкин.
– Привет, Саня. Я только сейчас разговаривал с замкомбригады (он любил козырнуть знакомством с большими начальниками). Рассказал ему о «Тонике», тот заинтересовался, обещал заглянуть в приемное отделение.
– Ну и что. Пусть приходит, дадим ему этого зелья, сколько унесет. Да наверняка он не сам придет, пошлет «нукера».
– Кто такой «нукер»?
– Дневальный, посыльный, черт лысый, наконец…
– Не знаю насчет черта, но ты на всякий случай дай команду помыть в коридоре приемного, натоптали там бойцы. – С чувством исполненного долга Сергей важно удалился.
– Еще один начальник выискался, «ком с горы», – подумал Невский.
С замкомбригады Александр Невский был знаком лично, причем при встречах полковник первым протягивал руку, спрашивал о делах. Это был невысокого роста, сухощавый, спортивного вида офицер среднего возраста. При разговоре он смотрел своими проницательными, умными глазами прямо в зрачки, невозможно было соврать такому собеседнику. Украшением его были шикарные «чапаевские» усы с закручивающимися кверху тонкими кончиками, владелец очень ими гордился, ухаживал и лелеял. Носил полковник звучную фамилию известной на страну певицы. Но в бригаде его все за глаза звали «Чапаев», не только за подобные усы – он был тезкой народного любимца, героя бесчисленных анекдотов. Василий Иванович, конечно, знал о своем прозвище, но нисколько не обижался, напротив, ему льстило, что его сравнивают с прославленным комдивом. Воевал полковник толково, проявлял личную храбрость, не рисковал напрасно солдатскими жизнями, всегда берег их, за что снискал уважение офицеров. Солдаты его обожали.
Знакомство старшего лейтенанта и полковника произошло несколько месяцев назад жарким августовским днем. В тот день приехала в бригаду очередная комиссия из Союза. К подобным проверкам все давно привыкли. Как правило, люди с большими звездами на погонах приезжали из Москвы, Ташкента не интересоваться истинным положением дел среди Ограниченного Контингента, а самим отметиться – «я был там», иногда и орденок получить. Подобные проверяющие сразу были видны: они старались не совать никуда свой нос, покорно шли за сопровождающими, со всем соглашались и «тихо себя вели»… В этот раз возглавлял комиссию командующий Московским военным округом, генерал армии. Пожелали увидеть раненых, сопровождал их Василий Иванович. Никого из руководства медроты не оказалось, все занимались по своим планам. Невский записывал в истории болезни проведенную накануне операцию, когда дежурная сестра открыла дверь из коридора.
– Александр, там спрашивают кого-нибудь из врачей, надо раненых показать.
– А Зыков где?
– Начальник отделения уехал в госпиталь, а старший ординатор ушел на вызов, он – дежурный врач.
– Опять самому младшему придется столбиком стоять перед генералами, черт побери! Ладно, иду.
Невский отложил ручку, причесался перед зеркалом (оброс, давно надо было подстричься). Одет был в традиционную рабочую форму: белый халат на голый торс, зеленые операционные штаны, тапочки на босу ногу. Видок еще тот! Вышел в коридор.