— А на чем ты сидела, когда жила в Англии?
— Во многом схожая история с тобой. — ответила Таша. Разве что крен в сторону героина был посильней. Начинала с дискотечных наркотиков, а уже через пять лет плотно сидела на героине. — Таша почесала руку, показывая свои шрамы от проколов. Рука была худая, жилистая и вся испещренная небольшими колодцами от проколов в области предплечья. — Когда не было героина ставилась чем попало. Однажды даже укололась водкой. Мне никогда так плохо не было, как после этого укола.
— Водку лучше ставить клизмой, — со знанием дела пошутил я.
— Как это? Клизма с водкой?
— Ну конечно! Как только у тебя хватило ума уколоться водкой? — недоумевал я. — Надо было сделать клизму, было бы хорошо. Стенки кишечника состоят из слизистой. Водка бы всосалась через них в кровь, и ты бы опьянела. При этом от тебя бы совсем не пахло алкоголем.
— Да ладно? — По Ташиному лицу я понял, что она принимает это за чистую монету. — И что ты ставил себе клизмы с водкой?
— Боже упаси! Мне кажется это просто такой прикол, достаточно известный у нас в стране. Хотя я бы не удивился если бы кто-нибудь действительно попробовал сделать эту процедуру. Мне приходилось видеть разных психов. Кстати, что там с тем парнем, который заперт в палате?
— Местный? — спросила Таша подливая мне чаю.
— По виду местный. Хотя мне сложно разбираться в лицах азиатов.
— Еще одна жертва яба. По словам родителей, он всегда был трудным ребенком, а как начал употреблять эту дрянь у него совсем съехала крыша.
— А за что его посадили в одиночку, он что буйный?
— Первый день вел себя нормально. А потом набросился на соседа по койке. Попытался станцевать на нем буги по середине ночи. Когда все повыскакивали из кроватей и включили свет, он драпанул через окно, снеся его вместе с москитной сеткой. Минут десять монахи бегали за ним по территории детокса. Потом поймали и заперли в карцер.
— А что же его родные? Они знают об этом?
— Мы сообщили родителям, хотели отправить его домой, но они сказали, что ему будет это уроком, и попросили придержать его там, как можно дольше.
— Наверно он доставил много неприятностей своим родителям, раз они так сказали.
— Здесь нет простых людей, Ден.
— Да. Это я уже понял. И сколько он еще будет там сидеть?
— Подержим недельку, да отправим домой. Ему нужно лечиться у психиатра, а это уже не наш профиль.
— А почему ты решила остаться здесь после того как прошла реабилитацию?
— Сложно сказать… Во-первых я боялась возвращаться. Там ведь все эти старые знакомые, от них не так то просто избавиться.
— Это точно! — закивал я в знак согласия. — А во вторых?
— А во вторых, мне просто понравилось здесь. И я почувствовала, что со своими демонами легче бороться, когда помогаешь другим. И я поняла, что это и есть мое призвание.
— Звучит прекрасно. Спасибо за настоящий чай. Уж не думал, что когда-нибудь буду так рад этому напитку. Обычно воспринимаешь его как что-то само собой разумеющееся.
— А тебе спасибо за помощь с сорняками. Сама бы я не справилась. — сказала Таша.
— Ой, да ладно тебе! — махнул я рукой
Мы поговорили немного о природе страдания. Таша рассказала, что Бог никогда не дает нам испытаний, который мы не можем преодолеть.
— Только так мы можем познать свою истинную силу, через боль, набивая себе шишки от совершенных ошибок.
— Я тоже так считаю. — сказал я.
— Наркомания — это самое тяжкое испытание, но пройдя его человек получает наибольшую силу. — Было понятно, что Таша много думала о природе зависимости и теперь с удовольствием делилась со мной своими мыслями, — наркомания — это привязанность высшего порядка. — продолжала она, — Поборов ее можно достичь нирваны. На счет нирваны я не был уверен, мне кажется, что люди недооценивают земную жизнь. А что если эта жизнь, которую мы проживаем день за днём — единственная возможность Быть? Единственная возможность осознавать себя… Может это самое лучшее, что могло со мной случиться. Как насчет того, чтобы просто быть благодарным за все это. За то, что я могу думать и чувствовать. За то, что мне выпала возможность быть человеком и жить, как человек. В тот момент я нашёл счастье в простых вещах. И осознание этого наполнило меня.
Мы еще немного поболтали и Таша отвела меня обратно на территорию детокса. Я долго размышлял о нашей беседе в тот день. Благодаря ей я переосмыслил свой наркотический опыт и стал относиться к нему, как к подготовительному этапу на пути к счастью.
Первым из иностранцев рвотные процедуры завершил Лу. Вечером этого дня мы собрались в макашнице, чтобы отметить это событие кока-колой и тарелкой лапши.
— Лу, ты первый из нас, кто прошел эту неприятную процедуру. Надеюсь дальше твое пребывание здесь будет исключительно приятным. — Мы чокнулись банками и выпили.
— Как ты относишься к Путину? — вдруг спросил Лу.
Я посмотрел на него удивленно и ответил: — Нормально! Он же наш президент.
— Я уважаю вашего президента. И все мои друзья и знакомые тоже уважают его. Потому что он один противостоит Америке. Делает это весьма успешно, при том с сильно ограниченными ресурсами. Как он обставил дело с Крымом. Просто невероятно. Американцы слюной брызжут.
— Да, это так. — согласился я, — но, знаешь, мы действительно стали жить хуже из-за санкций. Взять хотя бы курс рубля. Раньше он был равен бату и отдых в Таиланде был доступен многим моим соотечественникам. Теперь же ситуацию поменялась, рубль обвалился почти вдвое, и отдых здесь уже не кажется таким дешевым.
— И тем не менее, — сказал Лу, — я бы хотел, чтобы у нас тоже был такой сильный президент. Давай еще один тост за вашего президента, истинного патриота своей страны!
Мы опять чокнулись и выпили колы.
Как я узнал позднее из разговоров с представителями разных стран Путиным восхищались почти все. И хотя официальное — государственное, мнение их стран было негативным — народ же поддерживал политику Путина и не видел в ней никаких угроз для своих стран, не смотря на его демонизацию в западной прессе.
По установленным в Монастыре правилам после пяти дней рвотных процедур пациентов водили на прогулку за территорию детокса. Были и другие привилегии, такие как звонки родным и посещение компьютерного зала с выходом в интернет. Больше всего Лу ждал возможности позвонить жене. Он был очень счастлив в тот день. После бани они с Ташей отправились в офис, чтобы позвонить. Лу вернулся довольный, но озабоченный.
— Что-то не так дома? — спросил я.
— Дома все в порядке. Жена очень обрадовалась моему звонку. Мы с ней проговорили пол часа пока трубка не разрядилась. Я надеюсь, что к следующему разу ее зарядят и я смогу поговорить с ней еще дольше. Я очень ее люблю. И очень скучаю по ней.
— Странно, но я про свою девушку не часто вспоминаю здесь. Хотя я очень ей благодарен, что она не отвернулась от меня и моих проблем. Она ждет, когда я вернусь, и тогда, возможно мы начнем все с чистого листа. Может даже я женюсь на ней.
— Хороший план, друг мой. — Подбодрил меня Лу. Он сел рядом со мной, закурил сигарету и сказал:
— Знаешь, я не смогу остаться здесь на две недели. У меня есть только одиннадцать дней. Потом мне нужно будет уехать в Куала-Лумпур. Мне нужно подписать кое-какие документы с моими канадскими партнерами. Возможно мне даже придется лететь в Оттаву. Там находится головной офис компании партнера. Не думал, что документы будут готовы так скоро.
— Почему тебя это расстраивает, дружище? — поинтересовался я.
— По двум причинам. Во первых я нарушу свои планы из-за этого, и боюсь как бы это не сказалось отрицательно на результате лечения.
— Ты сильный и целеустремленный человек. Сделай корректировку в соответствии с новыми обстоятельствами. Все у тебя будет нормально, Лу.
— А вторая причина, я не хотел здесь оставлять моего брата надолго.
— Об этом не беспокойся. Я проведу в монастыре месяц или около того. Но это мой выбор. Ну и если тебе так легче, — я поднял ладонь вверх и со всей торжественн6остью поклялся, — обещаю, что не буду страдать здесь! — Лу заулыбался.