— Вот так, — проговаривал он, — немного сиропа, воды и побольше льда. Держите. Кто следующий? — спрашивал он.
Мы выстроились в очередь за чудесным нектаром. Некоторые быстро выпивали свой стакан и подходили за добавкой.
— Этот коктейль тоже твоя бабушка придумала? — Пошутил я.
— Нет, так обычно делает моя жена в жаркие дни.
— Тогда давай мне двойную порцию, я склонен доверять твоим женщинам. — Джек налил два стакана и передал их мне.
Я попробовал напиток. Коктейль был что надо. Сладкий, но не слишком. Приятно освежал, и утолял жажду. После первых глотков заломило зубы так, что пришлось ненадолго оторваться от стакана. Но потом дело пошло намного быстрее. После двух стаканов, выпитых почти залпом у меня запершило в горле. Перерыв закончился и мы начали сажать саженцы. Некоторые в подготовленные заранее лунки в земле, другие — деревца мы садили в горшки, потом сразу же подвязывали их относили к храму, где трудилась Вивьен.
Я вошел в длинный (метров сто) зал, где царил полумрак. В конце зала виднелся маленький пятачок искусственного света, на стене шевелились чьи-то тени и приглушенно слышались голоса. Я пошел на свет и увидел Вивьен на самом верху, почти под потолком. Она водила кистью по изображению неба, прибавляя ему синевы с каждым мазком. Я тихонечко позвал ее, но она не обернулась. Зато двое монахов сидевших чуть ниже и работающих с изображением Будды чуть дернулись от неожиданности и посмотрели на меня.
— Что тебе здесь нужно, — спросил один из монахов.
— Я пришел спросить не нужна ли какая-нибудь помощь, мы уже закончили с деревьями, и у меня появилось немного свободного времени. — Тут наконец Вивьен обратила на нас внимание и начала спускаться по шаткой лесенке.
— Ты хорошо рисуешь? — спросил второй монах.
— Откровенно говоря нет, я бы даже сказал ужасно рисую. Но зато полон энтузиазма.
— Занимаюсь тут черти чем, — бросила упрек в сторону монахов Вивьен. — Я хотела им действительно помочь, я же профессионал, а они мне не доверяют. Дают только подкрашивать небо, да еще листву и траву. Я говорю давайте я помогу с Буддой, но они не разрешают мне.
— Не горячись. В конце концов ведь нас никто не заставляет помогать им. Всегда можно уйти и они все-равно будут благодарны. — Сказал я примирительным тоном. — Такие уж эти монахи.
— Это работа для дошколят, а не для художника. Мне совсем не нравится торчать там на высоте третьего этажа ради того, чтобы сделать ярче потускневшие краски. Я хочу рисовать, понимаешь?
— Понимаю. Но постарайся успокоиться и закончить работу. Я просто зашел сказать, что соскучился, — я взял маленькую нежную ладонь в руку и немного погладил ее. — Мне пора возвращаться, увидимся позже. — сказал я и пошел к выходу. Вивьен постояла еще немного, а потом полезла наверх к своему рабочему месту.
Когда я вернулся на территорию детокса я первым делом зашел в лавку, где продавали напитки, различную бакалею и канцелярию. Я купил набор цветных карандашей и альбом для рисования. На это я потратил все свои деньги, даже пришлось немного одолжить у Рика. Но я не жалел. Я знал, что это будет хорошим подарком, раз Вивьен так хочет рисовать.
Вивьен вернулась расстроенная с работ. Вечером я позвал ее поужинать со мной. Это правилами не запрещалось и мы могли сидеть за одним столом сколько угодно.
Пока мы ждали свои тай-пэд я достал из пакета альбом с карандашами и сказал: «Это тебе! Теперь можешь рисовать, что хочешь и когда хочешь.»
— Спасибо, Дени! Не нужно было тебе этого делать!
— Да ну? А мне показалось, что ты очень хочешь нарисовать что-то, возможно местный пейзаж, но тебе не чем это сделать. Вот я и решил. Бери! Мне правда приятно делать тебе подарки! — Вивьен взяла коробочку и открыла ее. Внутри были двенадцать острых карандашей различных цветов и оттенков.
— Начну с натюрморта, — сказала Вивьен и взяв серый карандаш принялась рисовать бутылочки с соусами и приправами, расставленные на столе. Потом там появилась две тарелки с дымящейся лапшой, корзинка с хлебом и две банки колы.
Все было нарисовано схематично.
— Сейчас будет магия, сказала Вивьен!
Я посмотрел на рисунок, и пошел купить две банки колы. Про напитки я как-то совсем забыл, но Вивьен по средствам рисунка напомнила мне об этом. Я поставил на стол банки с колой, примерно в том месте, где их нарисовала Вивьен, потом принес тарелки с лапшой и тоже поставил их согласно заранее нарисованным позициям. Еще посмотрел на рисунок. Не хватало хлеба. Я сходил за ним и присел рядом с Вивьен чтобы еще раз все проверить на соответствие. Все было четко.
— Видишь, — сказала, Вивьен, — магия!
— Да. У нас это называется скатерть самобранка, когда так хоп… и на столе в один миг появилось все что нужно.
— Тогда так и назовем рисунок: «Скатерть самобранка». — Напиши, как это будет по-русски. Я взял черный карандаш и сделал подпись в углу.
— Ну и почерк, — сказала Вивьен, — даже не зная языка она каким-то образом поняла, что мой почерк очень корявый.
— По-моему отлично получилось. Я старался. — Я правда старался.
— Сойдет, — сказала Вивьен, — давай поедим, а то я проголодалась.
— Давай, сказал я и пересел на место напротив. Я видел, что Вивьен осталась довольна подарком. За одно смог оценить ее, как художника. Карандашная техника у нее была очень хорошая. Так быстро, и так, с одной стороны схематично, а с другой стороны, очень похоже. Все-таки в искусстве и правда есть что-то от магии. Образы появляются из ниоткуда, в голове творца, а потом искусно обретают форму на бумаге или любом другом материале.
На следующее утро Таша пришла к нам в палату и сказала, что ко мне приехали.
— Кто? — Удивился я. — Неужели Лу так рано вернулся?
— Нет, не Лу! Это девушка, из местных. Кажется ее зовут Джоан. Знаешь такую?
Я вздрогнул вспомнив про ее сутенеров и их обещание и ответил:
— Знаю. Но я понятия не имею, зачем она приехала.
— Она сказала, что вы старые приятели.
— Это интересно. Ладно. Где она?
— Она ждет тебя на игровой площадке. — Я знал это место, правда никогда не заходил туда. В основном там тусовались пациенты тайцы, так как это было совсем рядом с их бараком. Там были столы для пинг-понга и еще несколько гантелей на полу. Когда я вошел туда Джоан сидела на одном из стульев расставленных вдоль стены. На ней было ярко-желтое обтягивающее платье.
— Привет, Дэн! — Сказала Джоан.
— Привет! Что ты здесь делаешь? — Я уже почти забыл про этот инцидент с ее так называемыми братьями, что ограбили меня и вот она за каким-то чертом появилась в моей жизни, нагрянув, как снег посреди июля. Я конечно же злился на нее. Но в том, что случилось со мной в Паттайе не было ее вины. Это я понимал. За время проведенное в монастыре я научился прощать. Я, наконец, простил себя за свою слабость к наркотикам. Но так же я простил и всех, кто доставлял неприятности мне. Так что злость к Джоан быстро прошла. Но был интерес, какого черта она приехала и не сулит ли это новых неприятностей? А она смотрела на меня не отводя взгляда. Так, смотрит, пожалуй, удав на свою жертву. Страх вернулся, заставив вспотеть ладони. И к горлу подступило что-то из глубины желудка. Наверное Джоан заметила это и поспешила меня успокоить.
— Я приехала попросить у тебя прощения.
— Как ты нашла меня?
— Ты же сам мне сказал, что приехал в Таиланд, чтобы попасть в Монастырь. Послушай, я все знаю. Мне очень стыдно, что они так обошлись с тобой. Ведь ты и правда ни в чем не виноват. Просто мне надоела такая жизнь. И после разговора с тобой я решила, что пора что-то менять.
Какой же я был дурак, что рассказывал о себе совершенно незнакомым людям. Нужно было попридержать язык.
— Скажи, Джоан, у меня не будет никаких проблем из-за твоего приезда?
— Не думаю. Я все еще скрываюсь от них. Но я им ничего не должна. Я уже давно все отработала. Но это такие люди, ты знаешь, им всегда мало. Я еду к друзьям в Чиангмай, по пути решила заехать к тебе. Прошу не волнуйся, я здесь одна и я никому не говорила о тебе, так что ты в безопасности.