Несмотря на англо-советские экономические контакты, идея Даладье была активно поддержана и Великобританией, после чего Генеральные штабы обеих держав принялись за разработку плана совместной операции.
Конечно, борьба с коммунизмом, в большинстве западных держав, из национального спорта еще не превратилась в манию, однако изрядная доля доводов за проведение «Кавказской нефти» числилась именно по этой статье. Были и иные причины.
Восставшая из версальского пепла Германия, из страны стремительно превращалась в державу, вынуждая считаться с собой. Растущая мощь Рейхсвера, а затем Вермахта, а также Люфтваффе и Кригсмарине не то что бы пугали, но заставляли испытывать определенное опасение. Кровь же войны — топливо — производилась из нефти. «Германия предстанет перед фактом прекращения поступления нефти с Востока и вынуждена будет довольствоваться тем, что она получает из скандинавских и балканских стран», написал в своей докладной записке председателю Совета Министров Гамелен. Конечно, поставки из Советского Союза покрывали только около десяти процентов потребностей Германии, но ведь нефтепромыслы и захватить можно. А отдавать такой жирный куш как нефтеносные месторождения Кавказа Гитлеру, это чревато боком.
Да и растущая мощь СССР, надававшего по шеям не самой худшей в мире Японской Императорской армии, наводила на размышления о идее Мировой Революции. Может, конечно, русские и впрямь от нее отказались, но лучше было перестраховаться. Ну и война с финнами, разумеется. Нужен же формальный повод для развязывании агрессии против суверенного государства или, по крайней мере, превращения северокавказского региона в очаг вооруженного мятежа.
«Военные действия против нефтяных районов Кавказа должны быть направлены против основных, наиболее важных центров нефтяной промышленности. Это — центры добычи, хранения и вывоза нефти, сосредоточенные в трех пунктах: Баку, Грозный, Батуми…» — указывал все в той же докладной Гамелен. Он считал, что такая операция представляет «большой интерес для союзников», поскольку «поставит Советы в критическое положение, так как для обеспечения горючим советских моторизованных частей и сельскохозяйственной техники Москве нужна почти вся добываемая сейчас нефть».
Конечно же, командование рассматривало не один вариант атаки. «Воздушное нападение на Баку и Грозный должно быть проведено либо с территории Турции (район Диярбакыр — Ван — Эрзурум), либо с территории Ирана, либо с территории Сирии и Ирака (Джизре и район Мосула)», предполагал Гамелен. В результате решено было «заточить» операцию «под Сирию». А чего б и нет? Французская подмандатная территория, где ВВС belle France не обязаны отчитываться ни перед кем, куда они летают, откуда, как часто, и кто еще приземляется на их аэродромах.
Несомненно, штабисты, разрабатывавшие план были оптимистами. На разрушение Баку отводилось 15 дней, Грозного — 12, Батуми — всего 1,5 дня. Они считали, что «в течение первых 6 дней будет уничтожено от 30 до 35 процентов всех нефтеочистительных заводов Кавказа и портовых сооружений… Для проведения операции будет использовано от 90 до 100 самолетов в составе шести французских групп и трех британских эскадрилий. Французские группы… будут укомплектованы двумя группами «фарманов-221» и четырьмя группами «гленн-мартинов», оборудованных дополнительными резервуарами для горючего; за каждый вылет они смогут сбросить в общей сложности максимум 70 тонн бомб на сотню нефтеочистительных заводов».
Англичане, правда, пытались оттянуть начало операции, перенести ее на май-июнь, но когда стало ясно, что Финляндия вот-вот сдастся, уступили настойчивому требованию Франции начинать операцию как можно скорее. Для того, хотя бы, чтобы отправленные к финнам подкрепления не гибли зря.
Расчет, конечно же, был еще и на то, что Красная Армия, ведущая бои на севере, будет деморализована известием о страшном разгроме на юге.
Ничего этого Жак-Морис Люка, разумеется не знал. Что-то предполагал, о чем-то, возможно, догадывался, где-то что-то краем уха слыхал, но ему, человеку совершенно аполитичному, все это было совсем не интересно.
В настоящее время ему было интересно только одно: сдержат ли турки свое обещание сохранить нейтралитет, и беспрепятственно пропустить его авиагруппу — за остальные группы пускай головы болят у их пилотов, — через свое воздушное пространство, потому как пристроившиеся по краям строя, едва только «Фарманы» пересекли границу, PZL P.24C турецких ВВС заставляли нервничать.