— Капитан Андреас Бейттель. — представился тот. — Да, довелось под самый конец. Брал Гуадалахару. Однако, будь у республиканцев в Ториджа такие машины, черта-с два мы бы прорвались. А вы, я смотрю, — немец покосился на награды Хальсена, — тоже успели где-то отметиться.
— Халхин-Гол и Карельский перешеек. — кивнул Макс. — В самом начале войны с финнами как раз испытывал новые машины в боевых условиях, КВ в том числе. А против японцев еще на Т-35 дрались.
— Да, про ваши степные линкоры я читал. — улыбнулся немец немецкий немцу советскому.
Дальнейший разговор двух профессионалов свелся к чисто техническому сравнению машин разных классов и тактики их применения. К концу беседы оба танкиста пришли к выводу, что японские танки — полное шайзе, а японские танкисты… Это, простите, не танкисты. На почве этого консенсуса Хальсен и Бейттель, собственно, и сдружились.
Затем два новоиспеченных приятеля посетили расположение роты Бейттеля, где уже Хальсен принялся за изучение немецкой техники.
К началу французской кампании Рейх успел перевооружить и усилить бронирование хорошо если половине имеющихся танков. В число «невезучих» попал и капитан Бейттель — его батальон состоял из десяти Pz-IB, шести Pz-IIIF, восьми Pz-IVD и аж двух десятков Pz-IIF. В случае встречного боя с батальоном Хальсена, пятнадцать КВ Макса Александра играючи бы разгромили германского коллегу, что Бейттель отлично осознавал, а оттого несколько тушевался.
В тот раз, впрочем, толком покопаться в утробе германских танков Хальсену не пришлось — планы спутало появление батальонного комиссара.
— Максим Александрович, ну етить же твою кочерыжку, через пень-колоду и внахлест! — воскликнул Вилко, появившийся словно из ниоткуда. — Все б тебе, ёкарный бабай, игрушечки! А я — ищи его по всему корпусу, растудыть тебя чихвостить.
— Что такое, Арсений Тарасович? — поинтересовался Хальсен, отрываясь от жутко увлекательной беседы о сравнительных достоинствах и недостатках двигателя КВ по отношению к двигателю Pz-IV с наглядной демонстрацией устройства последнего. — Случилось чего?
— Пока нет, но ежели ты в ближайшие полчаса не окажешься в своем батальоне, то непременно случиться. — ответил майор. — Прошла информация, что в бригаду едет с инспекцией Гудериан. А что вы там такое интересное разглядываете?
Батальонный комиссар начал карабкаться на борт танка.
Час спустя в расположении батальона остановился «Хорьх», откуда выбрался мужчина в форме генерал-лейтенанта танковых войск, закурил, и минут пять наблюдал за двумя советскими и одним немецким танкистом, что-то горячо обсуждающими у открытого моторного отсека Pz-III и совершенно не обращающих внимание на окружающую действительность.
— А я говорю, это полная ерунда! — Вилко, как выяснилось, худо-бедно мог связать несколько слов на немецком. — У нас этого конструктора лет на пятнадцать в лагеря отправили бы, за вредительство.
— Но ведь создателя Т-35 не отправили! — парировал Бейттель.
— Ты наши линкоры, Андрюша, не трогай! — возмутился комиссар и предупреждающе помахал перед лицом немца пальцем. — Вон, Максим Александрович на нем даже на таран японца ходил, и ничего! Раздавил как консервную банку.
— Кхе-гм. Я вас ни от чего не отвлекаю? — раздался неподалеку спокойный мужской голос.
Все трое повернулись к автору фразы, чтобы немедленно послать по матушке — а нечего лезть с идиотскими вопросами, когда спорят три боевых офицера, — и вытянулись по стойке смирно где стояли.
— Капитан Бейттель, если не ошибаюсь. — задумчиво произнес генерал-лейтенант. — Я вижу, вы уже нашли общий язык с нашими советскими камрадами. Похвально, похвально… Что вы там такое обсуждаете?
Следующие полчаса Вилко до хрипоты спорил с Гудерианом, доказывая командиру корпуса, что кроме оптики в немецких танках нет ничего хорошего вообще, а Хальсен и Бейттель тихо офигевали от такой непосредственности.
Что по поводу этой беседы впоследствии сказал Бохайскому командир бригады, и как эту информацию, творчески дополнив, довел до Вилко Егор Михайлович, истории доподлинно неизвестно, но, видимо, цензурными там были только междометия.
В любом случае, и батальонного комиссара, и Хальсена, так загрузили парко-хозяйственной деятельностью по их ротам, что нанести Бейттелю повторный визит Макс Александр смог только сегодня.
И вот, едва лишь Хальсен успел перекинуться несколькими словами со своим германским коллегой…
— Видал я эти доннерветеры, ерунда первостатейная, а не тяжелый танк. — раздался за спиной Макса голос Вилко.