Думаю, родители в то время действительно волновались обо мне.
А я даже не знаю, из–за чего они умерли. Они оба умерли одновременно, так что не похоже, что речь о болезни. Авария? Или может самоубийство?
Прямо перед смертью, интересно, что же они думали обо мне? Как я сам могу думать о себе иначе как о наглом безработном, сидящем на шее у родителей? Наверняка они чувствовали раздражение. А может думали о том, каким же жалким я стал.
Но, честно говоря, я не знаю. Я только изредка общался с матерью. Отец же вовсе перестал со мной разговаривать, устав возиться со мной. Думали ли они вообще обо мне перед смертью? Хотя бы немного?
А я? Я даже не пришёл на их похороны. О чём я вообще думал? Почему? Почему я даже на похороны не пошёл?
Мне было страшно. Даже если это были похороны родителей, я просто не мог стоять под всеми этими взглядами и горевать о них. Остальные бы смотрели с презрением, осуждением и враждебностью на такого паршивого сына. Конечно это не всё. Я вовсе не такой уж хороший человек. На самом деле, в тот момент я вообще не думал, что смерть родителей это какое–то печальное событие. Я не считал это горем, потому что не думал, что родители вообще любили меня. Чувство «Это плохо, как я теперь буду жить?» было куда сильнее, чем горечь от смерти родителей.
Я не могу отрицать этого.
Я не собираюсь оправдываться, просто так оно и было. Оказавшись между молотом и наковальней, я потерял последнее своё пристанище, и был без всякой подготовки брошен в океан жестокой реальности. Каждый хотел хотя бы раз или два сбежать от этого мира. Хотя я и сожалею об этом, меня сложно винить.
Но по крайней мере, я должен был пойти на похороны.
Я просто не могу понять, о чём же я думал в то время. Я должен был хотя бы в последний раз увидеть лица своих родителей. Я должен был коснуться их останков.
Что было написано на лице Пола в его последние мгновения? Он не улыбался. Он не выглядел удовлетворённым. Однако на его лице читалось явное облегчение. О чём он хотел сказать перед смертью? Какие лица были у моих прошлых родителей, когда они умерли? Почему? Почему я не пошёл увидеть их?
О, как же сильно мне хочется вернуться и увидеться с ними в последний раз.
Часть 3
На следующий день.
Пробуждение было ужасным. Пустота внутри и нежелание ничего делать охватили меня целиком. И всё же кое–как мне удалось справиться с этим и встать.
Я отправился в соседнюю комнату, к Лилии и Зенит. Увидев меня, Лилия посмотрела на меня с удивлением.
— Рудэус–сама, вы хорошо себя чувствуете?
— Более–менее. Разве не будет проблемой, если я продолжу отдыхать?
— Всё хорошо, даже если вам, Рудэус–сама, понадобится отдохнуть подольше, никто не станет возражать.
Возможно стоило последовать совету Лилии, вернулся в спальню и попробовать ещё отдохнуть. Однако меня охватило беспокойное чувство, что если я срочно чем–то не займусь, то просто сойду с ума, мне необходимо двигаться.
— Прошу, позвольте мне остаться здесь.
— …Ну хорошо. Пожалуйста, садись.
В конце концов я решил проверить состояние Зенит вместе с Лилией.
Какой день Зенит уже спит вот так? Три дня в лабиринте, один день в Лапане, так что уже четвёртый день, и она ещё не проснулась?
Неважно как долго я смотрю на неё, кажется, что она просто спит. Хотя она и проспала уже много дней, я не чувствую, что она истощена. Скорее у неё очень даже здоровый вид. Именно так и выглядела Зенит в моих воспоминаниях. Ну может лишь стала чуть–чуть старше… Её щёки и руки тёплые на ощупь, а когда я приблизил ухо к губам я почувствовал и услышал дыхание.
Просто она ещё не проснулась.
Может быть, на это понадобится ещё некоторое время. Но если она так и останется в этом состоянии, разве она не ослабнет и не умрёт? Я сразу подумал о чём–то подобном. Однако не стал говорить этого вслух. Есть вещи, которые говорить можно, а есть те, которые явно не стоит.
Лилия и я вместе тихо наблюдали за Зенит. Иногда приходили поговорить Вера или Шера. Но о чём именно они говорили, я не запомнил.
Я поел вместе с Лилией. Я не испытывал особого голода и еда просто встала мне поперёк горла. Когда я попробовал запить её водой, меня чуть было не вырвало.
До самого полудня в состоянии Зенит не было никаких изменений. А потом мы с Лилией увидели как Зенит медленно приподняла веки и негромко простонала.
— Ммм…
В тот момент в комнате были Лилия, Вера и я. Вера тут же бросилась звать остальных. Я же внимательно наблюдал как моя мать пытается подняться.