Это были не самые лучшие условия, но для начала — пойдет! Я тут же натравил на Риземира всех, кого мог — Броона с Мисси, Кита и, конечно, Вергу — и к концу недели контракт был подписан.
Теперь в дело вступил я.
Слава богу, что у меня такая хорошая память. Институтская программа по сопромату, теормеху и ТММ хранилась в ней весьма надежно. Сказалось и то, что первые годы после ВУЗа, сидя на мизерной зарплате молодого специалиста, я основательно закрепил свои знания, делая контрольные, курсовые и даже дипломные работы более занятым или менее способным студентам.
Теперь я посадил свою группу за парты и стал начитывать им материал по этим наукам, размахивая в воздухе книжонкой Симера Рау. Мои подчиненные мне не очень-то верили, судя по скепсису на лицах, но не спорили (особенно после первого аванса) и старательно записывали за мной непривычные формулы, рисовали странные графики эпюр изгибающих моментов, определяли допустимые напряжения в стержнях балки. Одно их, наверное, удивляло — как я умудрился из книжечки величиной со школьную тетрадку начитать материала на три толстые общие тетрадищи.
Но уже неделю, как ребята работают самостоятельно. Компоновочную схему придумали общими усилиями — в альбомах ничего похожего не было. Эти «общие усилия» были моей замаскированной подсказкой, но афишировать это я не собирался. Пусть ребята почувствуют вкус к изобретательству. Теперь начинается самое важное. Мои конструкторы приступили к расчетам новой машины. Учитывая их «опыт», мне придется самому проверять и пересчитать буквально каждый стержень. Но это чуть позже. Пока я решил побыть в шкуре богатого заводчика (всегда об этом мечтал, да, увы, не всегда получалось), попользоваться благами обеспеченной жизни. В тот день, поднявшись позже обычного, побегав по парку и приняв порцию «железных пилюль», я наслаждался изысками завтрака на балконе папиного «домишки». Теплое весеннее солнце заставляло жмуриться и даже пару раз чихнуть. Настроение было замечательное. Те, кто не работал до седьмого пота, не возвращался с завода домой, когда все домочадцы уже спят, чтобы с утра снова окунуться в трудовую рутину — те врядли поймут, какое это счастье — редкий выходной день!
Но долго наслаждаться отдыхом мне не позволили. Явился охранник и сообщил, что меня желают видеть. На визитной карточке было написано:
Доктор медицины
Маргус Прастель.
Центр помощи в преодолении вредных привычек.
— Руби, как ты думаешь, что ему нужно? — спросил я у своего ангела-хранителя. — Деньжатами разжиться?
— Скорее всего. Слушай, парень — обратился Рубио к охраннику, — Скажи ему, что мы не нуждаемся во врачебной помощи.
— Уже сказал. Я ведь знаю нашего семейного доктора. Господин Ройд его пока еще не уволил.
— Ну и?..
— Он сказал, что господин Гарвер обязательно должен его принять, если не хочет проблем с наследством.
— Ясно, — сказал Рубио, — Шантажист. Гони его в шею.
— Подожди, Руби, не пори горячку, — вмешался я, — Наверное, стоит узнать, как он собирается на меня давить. Осведомлен — значит вооружен.
В ответ телохранитель только пожал плечами — мол, дело ваше.
— Так что, пустить их? — снова вмешался в разговор охранник.
— Их? Кого это — их? — мне показалось, Рубио не на шутку встревожился.
— Ну, их, — повторил парень — Доктора и двух санитаров.
— Что, что?! Санитаров? А ну-ка рассказывай все что видел. — Рубио насел на парня, будто тот совершил какое-то преступление.
— Что рассказывать, — охранник был явно смущен подобным оборотом разговора. — Приехали на авто, сказали, что хотят видеть господина Гарвера. Мы их не пустили, но этот коротышка настаивал, карточку сунул. Сказал, что речь идет о вашей жизни, господин Гарвер. И о наследстве упомянул. Ну, я и пошел вам доложить, а Берк — напарник мой — остался на воротах.
— Интересно, интересно, — признаться, я никогда еще не видел Рубио таким взволнованным. — Вот что, парень. Возвращайся на свой пост. Но по пути возьми еще пару ребят. Да оружие захватите. Доктора проводи к дому. А санитаров, трупами лягте, но не пропускайте! Давай, шевелись.
— Руби, что происходит? — спросил я, когда охранник убежал.
— Сам не знаю, Гарви. Подозрительно все это. Богатый этот центр — автомобиль имеет. Другие больницы конными экипажами обходятся. И потом — санитары. Им то, что здесь делать? Пойду-ка я сам на них посмотрю. Заодно и лекаря этого приведу. Тебе, Гарви, лучше принять его в кабинете отца — там стол большой. И вообще, держись от него на расстоянии, не целуйся, не обнимайся, руку не жми. — С этими словами он выбежал из комнаты, оставив меня в полном недоумении.
Кабинет у моего «папы» был внушительный. Вдоль стен располагались книжные шкафы, заполненные фолиантами в дорогих переплетах. Я, в качестве тренировки своего чтения, иной раз заглядывал в эти кладези мудрости и был разочарован. В большинстве своем — героика прошедших дней, не имеющая ничего общего с исторической наукой, и любовные романы — сплошное мыло. Изаура, серия Љ 1001….и т. д. Ни тебе технической литературы, ни книг научного содержания. Не было и философских трактатов. А жаль. Может, в них нашлись бы ответы на мои сумасшедшие вопросы. Кто и на каких принципах комплектовал эту библиотеку — было для меня загадкой. Наверное, еще первый Малет собирал книги, соответствующие его примитивным вкусам разбогатевшего плебея. Хотя, поди, пойми, что здесь считается хорошим вкусом, а что — нет.
Стол в кабинете был действительно внушительный — огромная темного мрамора столешница, покоившаяся на двух внушительных тумбах, куча отделений, ящиков, полочек. И заставлен был всякой ерундой — от чернильного прибора с добрым десятком перьевых ручек до статуэток каких-то великих людей.
Я уселся в глубокое кожаное кресло, куда кроме меня могло бы втиснуться еще человек пять-шесть, и стал ждать.
Доктор Прастель на доктора походил мало. Скорее, он напоминал крестьянина — коренастый и низкорослый, с большими руками и сутулой фигурой. И лицо такое же грубоватое — тяжелый подбородок, мясистый нос, маленькие — «поросячьи» — глазки с мешками под ними и лысая макушка в окружении остатков седых волос. Даже добротный (и, наверное, недешевый) костюм не делал его более представительным.
— Здравствуйте, господин Ройд, — доктор криво улыбнулся и двинулся ко мне с вытянутой для приветствия рукой. Но совершенно случайно наткнулся на Рубио и, извинившись, уселся на предложенный стул.
— Слушаю вас, господин Прастель, — сказал я холодно.
— Господин Гарвер, — начал доктор, — Я представляю центр помощи наркоманам, алкоголикам, табакурам и прочим зависимым людям. Нами разработаны новые методики лечения этих ужасных пороков. И я хочу предложить вам помощь.
— А зачем? Я уже несколько месяцев не употребляю наркотики и табак. Что касается алкоголя, то я отродясь им не злоупотреблял.
— О, да. Нам это прекрасно известно. Но ведь вы избавились от зависимости самостоятельно, без помощи врачей-специалистов. А это чревато рецидивом.
— С помощью специалистов я тоже избавлялся, но не очень успешно. А нашего семейного врача вы специалистом не считаете?
— Что, вы, что, вы! — загундосил Прастель. — Конечно, ваш семейный врач доктор Фосстл — грамотный специалист и уважаемый человек. Но он не в курсе современных медицинских течений. А суть их такова: человек, самостоятельно бросивший употребление наркотиков имеет очень неустойчивую психику. Он в любой момент может сорваться и возобновить прием всякой гадости. И после этого вылечить его будет практически невозможно. Да что там говорить! Вы, господин Гарвер, можете впасть в кому в любую минуту. Вот до чего доводит самолечение. Но мы можем вам помочь, если вы сейчас поедете с нами и согласитесь пройти курс лечения в нашем центре.