В двух оставшихся случаях (Самона и Рейно) главный герой (или несколько действующих лиц) был уже наслышан о спиритуализме и представлениях о перевоплощении. Однако в случае Алессандрины Самоны её родители никак не ожидали, что Адель Самона сможет ещё раз забеременеть, не говоря уже о том, что их умершая дочь повторно родится в их семье. Случай Лауры Рейно даёт единственный пример того, как исследуемая с самого начала — в её случае, должно быть, с детства — твёрдо верила в перевоплощение и в то, что её воспоминания о предыдущей жизни не вызывают сомнений.
Неподготовленность исследуемых (или рассказчиков) в семи случаях из восьми, получивших развитие, вовсе не указывает на то, что перевоплощение для них является наилучшим объяснением. Зато она указывает на их правдивость[36] — необходимое условие для того, чтобы мы сочли перевоплощение возможным объяснением.
III. Исследованные случаи, начиная со второй половины XX века
В течение ряда лет, с 1961 до 1988 года, я часто совершал поездки в Азию для изучения случаев, в которых можно было говорить об имевшем место перевоплощении. Иногда я останавливался в Европе и исследовал там случаи, привлёкшие моё внимание. В 1963–1964 годах я проводил свой творческий отпуск в Цюрихе, где у меня была хорошая возможность изучить европейские случаи без длительных путешествий. В общей сложности я разузнал там о более чем 250 таких случаях в Европе. Из них я отобрал 32 случая, чтобы включить их в этот труд.
Тем читателям, которые задались вопросом, почему я остановил свой выбор именно на этих случаях, я выскажу несколько своих соображений. Для тех случаев, отправной точкой в которых было детство, я поставил условием мою возможность опросить хотя бы одного старшего родственника — обычно кого-то из родителей или братьев и сестёр, который мог бы подтвердить то, что исследуемый сказал и сделал в раннем детстве. Это условие исключило многочисленные случаи тех людей, которые говорили и верили, что в детстве они вспомнили предыдущую жизнь, однако у меня не было возможности встретиться с их более взрослыми родственниками, которые могли бы подтвердить эти заявления. Ещё мне было нужно, чтобы взрослые вспомнили хотя бы отдельные подробности того, о чём рассказал исследуемый. В одном случае исследуемая, подававшая большие надежды, отправила меня к своей матери; оказалось, что её мать записала всё, что отложилось в её памяти из детских рассказов дочери о своей предыдущей жизни, но она не смогла привести подробности, поэтому я прекратил исследовать этот случай. Ещё одно моё условие предписывало мне в каждом случае встретиться с исследуемым; я придерживался этого правила, но пять исключений всё же было.
Помимо этого, я отклонил многочисленные случаи сновидений, действие в которых, по словам сновидца, разворачивалось в прошедшие времена и в других местах. Тем не менее семь случаев таких сновидений я включил в книгу: в них имеется достаточно свидетельств, указывающих как на возможность того, что по крайней мере некоторые из них действительно берут начало в прошлых жизнях, так и на такую же, если не более вероятную, возможность ошибочного приписывания их таким жизням.
Я опустил некоторые случаи ввиду недостаточного количества подробностей в них; однако я включил иные случаи со скудными сведениями, поскольку в них были какие-то необычные особенности. Мне также пришлось опустить некоторые случаи, которые вначале казались ценными, но подвергнуть их скрупулёзному исследованию не представлялось возможным из-за того, что семьи, имевшие отношение к делу, либо отказывались сотрудничать, либо они покинули своё последнее место жительства, о котором мне было известно.
Если принять во внимание вполне объяснимую нехватку людей старшего поколения, которые могли бы что-то подтвердить (если исследуемый уже достиг зрелого возраста, когда мы впервые узнаём о его случае), то мы могли бы, возможно, найти и изучить больше случаев, будь у нас возможность проявить сноровку и разузнать о них раньше, то есть когда исследуемому ещё не исполнилось пять или шесть лет. Я лишний раз убедился в этом, когда ретроспективно оценивал то, как собирал случаи, вошедшие в эту книгу, о чём я ещё напишу.
36
Под правдивостью я разумею точность сообщений о случае, о котором мы узнаём либо от тех, кто рассказал о нём, либо от тех, кто его исследовал. Данные сообщения должны чётко отражать процесс развития реальных событий. На деле мы редко можем узнать о том, что же действительно случилось, поэтому наши суждения о правдивости зависят от того, ловим ли мы сообщившего о них на небрежности, непоследовательности или стремлении заретушировать либо приукрасить какие-то моменты. Правдивость не предполагает в суждении никакой сверхъестественности, под которой мы понимаем средства общения, необъяснимые в рамках общепринятых знаний о средствах общения или физическом движении.