– Что?
– Не бери в голову. Зачем пришёл?
– Стало любопытно.
Хм? Видимо во мне тоже разглядели что-то. Я польщён. Но вернёмся к цели. Отвлечь секретаря было плевым делом – небольшое задымление с помощью магии огня в урне с бумагой и мое проникновение в кабинет директора остался незамеченным. Если не считать Вергилия стоящего в недоумении за углом. Теперь нужно использовать все свое красноречие напрямую:
Директор человек который должен обладать гибким умом, он обязан оценивать ситуацию трезво. Так я думал.
– А? Мальчик? Ты заблудился или вроде того?
Одного взгляда хватило чтобы понять что это полоумный дурачок. Ну, я слегка разочарован, немного удручен и вполне рад. Первый этап уже, считай, выполнен.
После десятиминутной беседы я вышел из класса не обращая внимания на секретаря. Подошёл к Вергилию и положиы руку ему на плечо сказал:
– Ну вот и все, одноклассничек.
Первый этап: перевестись в класс Элизабет – выполнен.
Я шел вне себя от довольства. Уверен что Элизабет так же выполнила свою часть работы. Убедился я в этом зайдя в подсобное помещение, в котором мы договаривались встретиться. Элизабет стояла прямо, достойно держа осанку. Лицо, ворот и часть груди были окроплены красным. Рядом лежал тот самый парень который докучал нам в столовой.
– Ну и ну, – цокнул я, – я же просил аккуратнее.
Элизабет написала на листке «Он сам виноват». Видимо я переоценил боевые навыки детей местного дворянства. Элизабет разумеется талантливая и имеет аномальную для своего возраста физическую силу, но бой был действительно односторонним.
Вместо носа у парня была кривая завитушка, зубов стало меньше наполовину а один глаз заплыл гематомой. И это только повреждения бросающиеся в глаза. Уверен у него немало вывихов и переломов. Как бы не помер ненароком. Я немного подлечил его органы и стабилизовал черепно-мозговую коробку от возможного сотрясения.
– Надеюсь вас хоть никто не видел?
Элизабет покачала головой. Я протянул ей носовой платок и приказал стереть по возможности кровь с лица. Все же ее хладнокровие имеет свои хорошие и пугающие стороны. Для одиннадцатилетнего ребёнка отделать в фарш живого человека, который к тому почти одного возраста с тобой, и потом так аккуратно вытирать кровь с лица.
Затем будто невзначай положить платок в карман пиджака. Все же мысли Элизабет для меня еще загадка. К тому времени парень пришёл в себя.
– О, с добрым утром.
– Ф-фто профисходит? – через разбитые губы сказал он.
– Неужели ничего не помнишь?
Его взгляд с меня переместился на Элизабет. Затем глаза округлились рот широко раскрылся и почти последовал пронзительный крик. Плохо, это привлечёт внимание. Я уже вскинул руку чтобы заткнуть его, как боковым зрением уловил белую вспышку. Ножка в белом носке и туфлях моментально заткнула рот парнишки.
– М-да, я думал ты будешь умнее. Неужто не в состоянии мыслить рационально из-за страха? Давай сделаем так: сейчас моя сестра уберёт свою ногу, а ты взамен будешь вести себя тихо. Договорились?
Только вот он мог лишь жалобно смотреть в ответ. Но я воспринял это как согласие и сказал Элизабет убрать ногу. Парень не закричал, значит мозги у него есть. Только возможно причина не только в этом. Он растерял последние зубы и сломал челюсть. Вот морока.
Я еще немного подлечил его, чтобы тот мог говорить.
– Наше первое знакомство как-то не задалось. Давай попробуем снова. Меня зовут Пауль Фэйриан. Мне восемь лет.
– Я-я Леонардо Кури. Мне д-десять.
– Отлично. Элизабет, представься тоже, будь добра.
Она написала на листочке: Элизабет Фэйриан. Одиннадцать лет.
– И вот когда мы все перезнакомились можно и поговорить. Ты наверное очень удивлён, Леонардо?
– У-удивлен?! На меня напали средь бела дня. Эта ненормальная…– я посмотрел краем глаза на Элизабет. Ноль реакции, – … и после этого ты спрашиваешь удивлен ли я?!