Выбрать главу

— А как ты думаешь, я — нормальный человек? — спросил я.

— Ну не знаю, мне кажется, не совсем, — честно признался он.

— Почему же ты такого человека, как я, спрашиваешь о воспитании своей любимой дочери?

— Ты сказал, что я — душа, ты увидел что-то во мне, но я — плохой человек. Понимаешь?

— Понимаю. Душа не бывает плохая. Рождение у тебя плохое.

Пьяный человек прослезился.

Точно так же, как душа переселяется из детского тела в юношеское и из него в старческое, так и при смерти она переходит в другое тело. Эти изменения не беспокоят того, кто осознал свою духовную природу.

Бхагавад-гита гл. 2.13

О душе. Аллегория

Есть множество историй о вечной душе, идущей вверх по ступеням эволюции, или, наоборот, деградирующей, падающей вниз. Но в целом душа всегда находится в замкнутом круге рождения и смерти, который в Ведах описывается как самсара — круг, который невозможно разомкнуть собственными силами. Некоторые люди находятся на верху этого вечно вращающегося круга, другие вынуждены коротать жизнь в самом низу, но никому не удается закрепиться в своем положении надолго. Ни одно воплощение маленькой, потерянной во Вселенной души не может ее удовлетворить из-за постоянно растущих желаний, которые не умещаются ни в одну форму жизни души.

Жила-была мышка. Иногда она выбегала из своей норки, чтобы добыть пищу, но всякий раз за ней наблюдала кошка, готовая напасть в любую секунду… Однажды мышка, потеряв терпение, пришла к одному великому мудрецу-волшебнику и поведала о своем горе.

— Чего же ты хочешь? — спросил мудрец.

— Хочу стать кошкой, тогда я буду полностью счастлива, — ответила мышка.

— Хорошо, стань кошкой!

Стала мышка кошкой и принялась повсюду гонять мышей. Все было неплохо, да вот только собака не давала ей покоя. Опять пришла кошка к мудрецу и взмолилась:

— Сделай меня собакой, и я буду счастлива.

— Хорошо, стань собакой, — благословил ее мудрец.

Стала кошка большой и сильной собакой. Зажила собачьей жизнью, гоняя кошек, но однажды в лесу ее чуть не съел тигр.

— Прости меня, мудрец, но я просто ничего не знала о тиграх. Теперь понятно, что для меня лучше всего быть тигром, — снова стала просить мудреца собака.

— Будь тигром!

И стала мышка-кошка-собака тигром!

— Великолепно! Теперь я — тигр! И я съем тебя, — сказала она мудрецу.

— Я сделал тебя тигром, и ты собираешься меня съесть? — удивился мудрец.

— Но я же тигр!

— Я понял тебя, — сказал мудрец, — стань мышкой!

И вновь побежала невинная мышка в свою норку прятаться от кошки…

Вот в чем суть проблемы: все недовольны тем, что имеют, и хотят чего-то большего. Если бы нам удалось найти такую форму жизни, в которой душа была полностью счастливой, в реинкарнации не было бы никакой необходимости. Но такой формы жизни здесь нет, поэтому человек ищет счастья не только в этой жизни, но и во множестве предыдущих воплощениях он искал его. Иногда ему приходилось становиться царём среди людей, а иногда животным… Никто не знает, какое по счету его нынешнее воплощение, потому что у самсары нет ни начала, ни конца. Круг бесконечен сам в себе.

Разумный человек не соприкасается с источниками страданий, которые проистекают от взаимодействия с материальными чувствами.

Эти наслаждения имеют начало и конец, поэтому мудрый не обольщается ими.

Бхагавад-гита 5.22

Вращение в круге

Представьте себе владельца большой тюрьмы, в которую ежедневно попадает множество осужденных. В этой тюрьме есть одиночные и общие камеры с нарами, а есть и камеры класса «люкс».

Люди попадают в тюрьму с одной целью отбыть наказание. Но даже там они не хотят страдать и поэтому, чтобы иметь хоть какое-то так называемое счастье, устраиваются поудобнее. Но тюрьма есть тюрьма. Владелец «заведения» предоставляет своим подопечным все необходимое: пищу, одежду, жильё и работу, однако он лишает их самого главного — свободы выбора. Теперь вы будете носить ту одежду, которую вам выдадут, есть ту пищу, которую принесут, выполнять ту работу, которую вам поручат… А если вы, недовольные своим положением, попытаетесь сбежать из-за высоких стен, то добьетесь противоположного эффекта. Срок заключения бунтовщика, как правило продлевают, и его бедственное положение еще больше усугубляется.