«Ну, вовсе этот лох, мне не предок…», — подумалось мне. Дело в том, что мой прапрапрадед, купец первой гильдии, входящий в десятку богатейших нижегородских купцов, к концу девятнадцатого века слегка подразорился и, после своей смерти оставил своим двум взрослым сыновьям сравнительно немного. Младший из них — вообще, на голову был болен! Историю болезни я не знаю, но втемяшилось ему стать дворянином. Без понятия, каким макаром, но уверен — за свою часть остатков папашиного наследства, ему это удалось. И, заодно купил себе «удел» — Солнечную Пустошь, то бишь. Не знаю, во сколько это ему встало — но, в любом случае он переплатил! Про дальнейшую судьбу «дворянина» брат ничего не рассказывал… Старший брат этого лузера, ненадолго пережил своего отца, оставив своему единственному сыну больше долгов, чем денег. И вот он — Прокопий Максимович Стерлихов, в начале двадцатого века восстановил состояние своего деда, снова ввёл нашу фамилию в десятку богатейших купцов Нижнего. Советская власть всё его движимое и недвижимое имущество конфисковала и национализировала. Прокопий Максимович пережил всё это на удивление спокойно. Даже, в нэпманы в своё время не рыпался! Работал после Гражданской войны в различных госучреждениях — в основном по торговой да финансовой части. Дожил, аж до пятидесятых. Было у него пятеро детей — дочь и четыре сына…
— Называйте этого человека «братом моего предка», — не люблю, когда взрослые люди меняют масть! И, брата не одобрял, за его увлечение дворянством…
— Хорошо! «Брат вашего предка» недолго прожил в своих хоромах. Нанял небольшую дворню, начал было делать ремонт, но внезапно исчез, даже не рассчитавшись с ремонтниками и прислугой. Меньше года пробарствовал!
— Обстоятельства известны?
— Так же — зашёл в дом и больше не вышел. Ни трупа, ни следов каких… Полиция порыскала по округе, попытала тех, кого рядом поймала и дворовых, да и перевела дело в разряд висяков. Всё как сейчас — ничего не поменялось!
«Ну и, дела…», — подумал я.
— Вот, Вы теперь, получается — четвёртый хозяин этого дома…, — добавил жути Боня, — так, что думайте!
— А, приведения в генеральском доме есть?
Боня недоуменно пожал плечами. Мол, дело серьёзное, а Вы всё шутите:
— Да, вроде пока не замечалось… Может, Вам явятся? Советую на ночь одевать подгузники…
— Жаль…, — деланно огорчено сказал я, — на туристах деньги можно было бы делать, если грамотно к делу подойти.
— Ну, если на благо — то, за приведениями дело не встанет! Есть у меня на примете парочка подходящих кандидатур… И, грима никакого не надо! — Боня, оказывается, не лишен чувства юмора.
— Кстати, а не замутить ли нам в генеральских прудах чудовище Лох-Несс? Лохов разводить…
И, минут десять мы изощрялись на эту тему, всячески ее развивая. Кажется, мы подружились…
— Подъезжаем…, — Боня указал на тёмную полоску приближающего населенного пункта на горизонте, — кстати, посмотрите налево! Это — тоже ваше.
Слева, в трехстах метрах от шоссе, высилось двухэтажное п-образное строение, рядом загон для животных, за которым — в километре где-то, паслось десятка три лошадей под присмотром табунщика.
— Что это?
— Конеферма…, — тоном, типа, «что сам не видишь», ответил Боня, — Герман Федорович планировал разводить лошадей. Теперь, это всё ваше.
— Почему в завещании не было?
— Видимо, когда писалось завещание, конефермы ещё не было. Да, Вы не волнуйтесь, это уладить — пара пустяков.
«Ага, пара пустяков. На хрена, спрашивается, мне ещё и, этот геморрой?! Тут, с „дворцом“ что делать не знаешь — продать не продашь и жить, судя по всему — тоже, долго не получится…».
Нет, я не боялся «исчезнуть»! В это я не поверил. Скорее всего, прежние хозяева просто слиняли по причине финансовых трудностей. Сам не раз наблюдал — затеет человек какое-либо дело, не подрасчитав силёнок, наделает долгов — которые отдать не может и «исчезает». И, ищут потом его по просторам бывшего Союза, что бы паяльник воткнуть в известное место… Бывает, что и находят! Бывает, что и «втыкают»…
Мои финансы позволяли мне, приобретя — как я планировал, какое-нибудь СТО, где-нибудь на окраине Нижнего, с домиком для личного проживания… Возможно с семьей — пора в конце то, концов обзавестись! …Спокойно дожить в достатке, но без излишеств, до самой старости. Мне, слава Богу, уже полных тридцать семь лет! В августе стукнет тридцать восемь… Пора уже задуматься, устаканиться и жениться. Вместо этого, мне судьба, в лице покойного брата подсовывает вот то!